Книга Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации - Сергей Лавров

Термин «орда» по смыслу и звучанию совпадает с латинским «ordo» – «орден», то есть упорядоченное войско с правым (восточным) и левым (западным) крылами. Восточные назывались «толос», а западные – «тардуш». Вместе они составляли ядро державы, заставлявшее «головы склониться и колени согнуться». А кормили этот народ-войско огузы – покоренные племена, служившие орде и хану из страха, а отнюдь не из искренней симпатии. Восстания племен то и дело возникали в тюркском эле, но жестоко подавлялись, пока одно из них не оказалось удачным. Тогда тюркютов не стало.

И вот что интересно. Вместе с усложнением социальной структуры снижается эстетический уровень. Искусство тюркютов – надгробные статуи хотя и эффектны, но и по выдумке и по выполнению несравнимы с хуннскими предметами звериного стиля. Тюркютское искусство уступает даже куманскому, то есть половецкому, сохранившемуся в европейской части Великой степи. Но это не вызывает удивления: тюркюты все время воевали, а это не способствует совершенствованию культуры. Зато оружие, конская сбруя и юрты – все то, что практически необходимо в быту, – выполнялись на исключительно высоком уровне. Но ведь такое соотношение характерно для инерционной фазы любого этногенеза.

По сути дела, каганат стал колониальной империей, как Рим в эпоху принципата, когда были завоеваны Прирейнская Германия, Норик, Британия, Иллирия, Дакия, Каппадокия и Мавритания, или Англия и Франция в XVIII – XIX вв. Каганат был не только обширнее, но и экономически мощнее Хунну, так как он взял контроль над «дорогой шелка» – караванным путем, по которому китайский шелк тек в Европу в обмен на европейское золото, прилипавшее к цепким рукам согдийских купцов-посредников.

Шелк тюркюты получали из раздробленного Китая, где два царства, Бэй-Чжоу и Бэй-Ци, охотно платили за военную помощь и даже за нейтралитет. Тюркютский хан говорил: «Только бы на юге два мальчика (Чжоу и Ци) были покорны нам; тогда не нужно бояться бедности».

В VI в. шелк был валютой и ценился в Византии наряду с золотом и драгоценными камнями. За шелк Византия получала и союзников, пусть подкупленных, и наемников, и рабов, и любые товары. Она соглашалась оплатить любое количество шелка, но торговый путь шел через Иран, который тоже жил за счет таможенных пошлин с караванов и потому вынужден был их пропускать, строго ограничивая, ибо при получении лишнего шелка Византия наращивала военный потенциал, направленный против Ирана.

Эта экономическая коллизия повела к войнам каганата с Ираном, но тюркюты, в отличие от хуннов, использовали изобилие железа, чтобы создать латную конницу, не уступавшую персидской. Эти войны повели к истощению сил каганата, ибо от торговли шелком выигрывали и богатели согдийские купцы и ханы, а не народ. Но пока не сказал своего слова обновленный Китай, положение и расстановка сил были стабильны. Они изменились в начале VII в., когда снова в историю вмешалась природа и произошел раскол каганата на Восточный и Западный – два разных государства и этноса, у которых общей была только династия – Ашина.

Восточный каганат был расположен в Монголии, где летнее увлажнение стимулировало круглогодовое кочевание, при котором пастухи постоянно общаются друг с другом. Навыки общения и угроза Китая сплачивала народ вокруг орды и хана, и держава была монолитной.

Западный каганат находился в предгорьях Тарбагатая, Саура и Тянь-Шаня, Увлажнение там зимнее, и надо запасать сено для скота. Поэтому летом скот и молодежь уходили на джейляу – горные пастбища, а пожилые работали около зимовий. Встречи были редки, и навыков общения не возникало. Поэтому вместо эля там сложилась племенная конфедерация. Десять племенных вождей получили как символ по стреле, почему этот этнос называли «десятистрельные тюрки». Ханы Ашина вскоре потеряли значение и престиж, ибо их собственная, тюркютская дружина была малочисленна, вся политика определялась вождями племен. Китай был далек, Иран слаб, караванный путь обогащал тюркютскую знать, которая могла воевать друг с другом, что и ослабило Западный каганат настолько, что войска династии Тан его легко завоевали в 757 г.

Но откуда взял силы Китай? От природы! Новый пассионарный толчок вызвал новый взрыв этногенеза от Аравии до Японии.

12. Обновленный Китай – империя Тан

Пассионарный толчок – такое же явление природы, как засуха или наводнение. На рубеже VI – VII вв. (±50 лет) по широте от Мекки до Японии активность людей увеличилась настолько, что они сломали все старые социальные и этнические перегородки и преобразились в новые, молодые этносы.

Арабы приняли ислам, кто искренне, кто лицемерно, и за 100 лет завоевали страны Запада до Луары и Востока до Инда и Сырдарьи. Иран остался севернее линии толчка, но в Синде произошла «раджпутская революция», свергнувшая наследников династии Гупта и уничтожившая буддизм в Индии, за исключением Цейлона и Непала. В Южном Тибете возникла могучая военная держава, 300 лет оспаривавшая у Китая гегемонию в Восточной Азии, а в Японии наступила эпоха великих перемен, и созданный тогда порядок дожил до переворота Мэйдзи. Но самое главное и важное произошло в Северном Китае. Там возникли два этноса: северокитайский, активно боровшийся против пережитков табгачского господства, и этнос окитаенных сяньбийцев, смешавшихся с китайцами. Тюрки по привычке называли его табгачским, как византийцы именовали себя «ромеями».

Эти два этноса создали две империи: китайцы – Суй (581–618), а псевдотабгачи – Тан (618–907). Этих последних мы будем называть «имперцы», ибо фактический создатель империи Тан, Тай-цзун Ли Шиминь, подобно Александру Македонскому, попытался объединить два суперэтноса – степной и китайский. И из этого, конечно, ничего не получилось, так как законы природы не подвластны произволу царей. Зато получилось нечто непредусмотренное: вместо противостояния Великой степи и Срединной равнины возникла третья сила – империя Тан, равно близкая и равно чуждая кочевникам и земледельцам. Это был молодой этнос, и судьба его была замечательна.

Окинем взглядом ход событий. К 577 г. тюркютский каганат расширился на запад до Крыма. Это значит, что силы тюркютов были рассредоточены. А Северный Китай объединился: Ян Цзянь, суровый полководец царства Бэй-Чжоу, завоевал царство Бэй-Ци, а вслед за тем подчинил Южный Китай – Хоу-Лян и Чэнь; в 587 и 589 гг. Китай стал сразу сильнее каганата, пережившего первую междоусобную войну и к 604 г. расколовшегося на Восточный и Западный каганаты.

Этот раскол был тоже не случайным. В Великой степи правители вынуждены считаться с настроениями воинов, а так как все мужчины были воинами, то, значит, – с чаяниями народа. А коль скоро народы в Монголии и Казахстане в VI – VII вв. были разными и интересы, быт и культура их различались, то раскол каганата был неизбежен. В 604 г. погиб последний общетюркютский хан, убитый тибетцами, и два новообразовавшихся каганата оказались вассалами империи Суй.

В начале VII в. как бы воссоздалась коллизия Хань и Хунну, но перевернутая на 180 градусов. Разница была еще в том, что молодая империя Суй, находившаяся в фазе подъема, была сильнее, богаче и многолюднее каганата, уже вступившего в инерционную фазу. Казалось, что Китай вот-вот станет господином мира, но преемник Ян Цзяня, Ян-ди, – это был человек, в котором сочетались тупость, чванство, легкомыслие и трусость. Роскошь при его дворе была безмерна: пиры-оргии с тысячами (да-да!) наложниц, постройки увеселительных павильонов с парками от Чанъаня до Лояна, смыкающимися между собой, подкупы тюркютских ханов и старейшин, поход в Турфан и войны с Кореей – абсолютно неудачные, так как там император принял командование, не зная военного дела, и т.д.