Книга Цари-жрецы - Ги Раше

Шарек приказал своему войску пройти маршем, а сам наблюдал за тем, как движутся колонны. Он решил, что большая часть армии отправится вперед, к Газе, а сам он во главе небольшого отряда вернется в Мегиддо.

Хети стоял рядом с ним на царской колеснице.

— Смотри, — сказал ему Шарек, указывая на проходившие мимо колесницы стройные ряды солдат, — у нас сильная армия. Как по-твоему, сможет ли царь Египта ее остановить?

— Мне известно, какими силами располагает узурпатор трона в Городе Скипетра. И я говорю тебе, мой господин: ему нечего противопоставить мощи твоей армии. Мало того что твои воины более дисциплинированы и многочисленны, они закалены в боях и лучше вооружены, к тому же у них есть колесницы и лошади, которые посеют панику в рядах противника.

— Знай же, что ты еще не видел всей моей армии, которую я намереваюсь вести в Египет. В Газе стоят лагерем пять тысяч человек. К ним присоединятся те, что маршируют сейчас перед нами, и всего у меня будет десять тысяч. В это время в Мегиддо мои командиры собирают, по сути, еще одну армию в двенадцать тысяч щитов. Как только они будут готовы выступить, мы отправимся в эти богатые земли, орошаемые рекой, по рассказам, берущей свое начало на небе, и завоюем их!

— Так говорят люди, но я не могу утверждать наверняка, ведь сам я не видел ее истока. То, что я знаю, рассказал мне человек с темной кожей по имени Нехези, который пришел из страны, расположенной к югу от Египта. До того как оросить долину Египта, Нил течет по их земле, даря ей плодородие в периоды, когда воды выходят из берегов.

Два дня спустя царская гвардия во главе с Шареком двинулась на север, а большая часть армии — к Газе. У Хети не осталось сомнений: победа гиксосов над египетской армией неминуема. Думая о том, что сражаться придется с египтянами, находясь во главе вражеских войск, он не знал, огорчаться ему или радоваться: с одной стороны, приятно быть на стороне победителей, а не побежденных; с другой стороны, имея влияние на Шарека, своего тестя, он сможет добиться, чтобы тот явил милосердие народу Черной Земли.

Был у Хети и еще один повод для радости: он не сомневался, что, попав домой, отомстит отцу Исет и вернет себе своего сына.

Продвигаясь к Мегиддо, отряд обходил высокие холмы — опасность представляли крутые обрывы, которых было немало в прибрежных районах Соленого моря. Исключение делали только, чтобы продемонстрировать свою мощь жителям расположенных в долине городов — богатых и потому особенно настроенных оказывать сопротивление. Следующим пунктом назначения стала долина близ Шефалы. Первый привал сделали в городе Лакише — его защитные стены, возвышающиеся над равниной, было видно издалека. В этом городе царь держал большой гарнизон, призванный защищать богатые окрестные земли. Здесь царила настоящая строительная лихорадка — сотни наемных рабочих и рабов возводили постройки в черте города, окруженного земляным валом с одним покатым склоном, строили дворец, предназначенный для будущего правителя гиксосов и его приближенных.

Царь провел здесь три дня — проверил, как идут строительные работы, встретился со старейшинами и главами кланов и племен. Не преминул он и возложить жертвенного козла на алтарь Дагана — божества, являвшего себя в виде рыбы, которого люди почитали как бога прорастания зерна и повелителя Грозового Неба.

Вторая остановка была сделана в Бет-Шемеше, городе, возведенном в честь бога Солнца Шемеша. Название города так и переводилось — «Дом Солнца». Здесь также кипели строительные работы: город являлся естественным «запором» на входе в плодородную долину, поэтому Шарек приказал укрепить его и усилить гарнизон.

Во время этого похода Хети все больше убеждался в могуществе царя гиксосов. Однако случилось и то, что подтвердило слова царя Шарека, сказанные им при выходе из Сиддимской долины — даже в подвластной ему хорошо управляемой стране следовало опасаться восстания или неожиданной атаки какого-либо племени.

Они уже долгое время двигались по дороге, с одной стороны которой раскинулось море, а с другой тянулась цепь невысоких гор. Потом свернули в горы — царь Шарек решил нагрянуть в гости к правителю города Сихема. Хамор, сихемский царь, примкнул к союзу племен, объединенных гиксосами. У Шарека не было очевидных поводов не доверять ему, и все же он сомневался в его добром к себе отношении. Город Хамора, тем не менее, являл собой важный стратегический пункт, поскольку стоял на пересечении дорог между двумя горными перевалами. К тому же город был хорошо укреплен, поэтому Шарек не особенно надеялся, что царь будет склонен к повиновению. Он решил навестить Хамора, убив сразу двух зайцев — засвидетельствовать ему свое уважение и проверить, насколько тот предан своему суверену.

Уже на подходах к городу Шарек, сопровождаемый теперь лишь небольшим отрядом, остановил свою колесницу и с беспокойством сказал Хети и другим командирам:

— Смотрите, у городских стен нет ни души, хотя ворота широко открыты. В окрестностях мы не встретили ни путешественников, ни крестьян, ни пастухов со стадами овец и коз. Не видно ни собак, ни ослов — вообще никого, словно все вымерло…

— Господин, — сказал на это Житран, — лучше не входить в город. Похоже, нам устроили ловушку. Здесь слишком тихо, и это меня настораживает. Ворота распахнуты настежь, но где же стражи?

— Мой господин, позволь мне пойти вперед, — предложил Хети. — Я войду в город и посмотрю, почему нас никто не встречает. Вернувшись, расскажу тебе, что увидел.

— Иди, Хети, но будь осторожен. Ты знаешь, что твоя жизнь мне дорога. Но, несмотря на это, иди — недостойно воина, испугавшись, отступать перед опасностью. Мое сердце радуется, глядя на тебя — ты сам, без колебаний, предложил разузнать, что там происходит.

Не успел Шарек закончить, как Хети уже натянул поводья, и его лошади галопом помчали колесницу к городским воротам. Скоро он проехал между двумя мощными башнями, стоявшими по обе стороны ворот.

Ему не пришлось долго искать причину гнетущей тишины, царящей над городом, — тишины, нарушаемой лишь криками воронов и стервятников, которых потревожил шум подъезжающей колесницы. Просторная площадь перед воротами была усеяна трупами, на каменной мостовой запеклись лужи крови.

Ни минуты не медля, Хети развернул коней и поскакал обратно, чтобы доложить Шареку об увиденном. По приказу царя воины вошли в город и осмотрели тела погибших. Перевернули каждый труп — все мужчины, у одних перерезано горло, других убили ударом копья. Осмотрели и дома — все ценности пропали, в некоторых были следы пожаров. Наконец к царю привели ветхого старика, найденного в темной пещере, — трясущегося, сжавшегося от ужаса.

Оказалось, что к городским стенам пришло племя кочевников. По обычаю глава племени по имени Якебель заплатил за право выпасать здесь свой скот и пользоваться источниками. Племя от луны до луны оставалось возле города.

— Скоро они перезнакомились с жителями и стали обмениваться с ними товарами, — рассказывал старик, которого накормили и напоили, так что он подкрепился и немного успокоился. — А потом прошел слух, будто сын нашего господина Хамора увидел дочь этого Якебеля и страстно влюбился в нее. Говорят, что он украл ее и предложил свою любовь. Я не знаю, ответила ли избранница ему взаимностью, но я слышал, что у кочевников девушкам не позволяется выказывать свое истинное отношение к мужчине — любит она его или ненавидит. Увы, оказалось, это правда! Царевич с ума сошел от любви, и пришлось нашему господину Хамору идти к Якебелю и просить руки его дочери для своего сына. Однако выяснилось, что в этом племени даже не отец решает судьбу дочери, а ее братья. Тогда наш царь обратился к братьям девушки. Нашему господину пришлось унижаться перед этими погаными варварами, сыновьями вождя племени, который даже спит в простом шатре! Он предложил им заключить союз — после свадьбы навсегда остаться в долине, заняться торговлей, жить и копить богатства. Но двое старших сыновей Якебеля были непреклонны: заявили, что царевич поступил недостойно — обесчестил их семью. И тогда царевич сам пришел к ним попросить отдать ему в жены их сестру. Он обещал дать им все, что те попросят, сделать все, что они захотят. Вот до какого сумасшествия доводит человека любовь! Несомненно, дело это не обошлось без вмешательства враждебных нам богов!