Книга Цари-жрецы - Ги Раше

Жимна рассказал Хети, что во время боевых действий и на охоте на колеснице обычно едут двое — возница и солдат. Возница правит лошадьми и почти безоружен — при себе у него только короткое копье да кожаный щит, который лежит у ног на случай, если придется защищаться от стрел неприятеля. За спиной у возницы стоит воин. Он вооружен луком и дротиками (они всегда под рукой — в чехлах на бортах колесницы), кроме того, у него есть и личное оружие для ближнего боя — меч, кинжал или секира.

— Самые ловкие, — рассказывал Жимна, — умеют сражаться и править колесницей одновременно. Они обвязывают поводья вокруг пояса и управляют лошадьми движениями туловища, что позволяет рукам оставаться свободными. Этому искусству обучают всех на случай, если возничий будет ранен или убит, но очень немногие достигают такого уровня мастерства, чтобы разом править лошадьми и наносить точные удары мечом.

Хети, взбудораженный новизной происходящего, решил во что бы то ни стало научиться править лошадьми и сражаться на колеснице без возницы. Его не пугали трудности, напротив — пока армия гиксосов готовилась к возвращению в Мегиддо, Хети почти все свое свободное время посвящал тренировкам: правил колесницей и упражнялся во владении предоставленным в его распоряжение оружием.

Царь гиксосов был поражен его усердием и настойчивостью.

— Я восхищен, — говорил он Хети, вернувшемуся после отработки боевых приемов на колеснице, — упорством, с каким ты осваиваешь науку обращения с колесницей. Твой волевой характер мне нравится, для меня это еще одно доказательство того, что боги дали мне самого достойного зятя. Должен тебе сказать, что моя дочь ищет себе жениха несколько лет, и многие просили ее руки, в том числе самые знатные мужчины моего царства. Однако никому из них не удалось получить моего согласия и, что еще сложнее, — согласия моей дочери. Пришло время сказать тебе правду: чтобы стать супругом моей дочери, недостаточно моего согласия на брак. Она сама должна захотеть, чтобы ты стал ее мужем, а насколько я ее знаю, добиться этого — дело непростое. Так что, если она не захочет за тебя замуж, я не смогу ее заставить, хотя я не просто отец, я царь. — После недолгой паузы он продолжил: — Ее мать умерла, когда Аснат была совсем маленькой. Моя любовь к дочери была безграничной, поэтому девочка выросла капризной и требовательной. Я и теперь не хочу стать причиной ее несчастья, заставив выйти за человека, который ей неприятен. Давая обещание выдать дочь за того, кто сможет меня исцелить, я уточнил, что, получив мое согласие, ему придется завоевывать Аснат. А это будет непросто, потому что ее можно соблазнить, но взять эту прекрасную крепость силой — никогда. В скором времени, — сказал Шарек после недолгого молчания, — ты лучше узнаешь наши обычаи и нравы. Гиксосы — это несколько кочевых племен пастухов и скотоводов, которые объединил еще мой отец, он же стал их предводителем. И мы чтим обычай предков: наши дочери сами выбирают себе мужей. Мы, отцы, можем только предлагать им женихов, которые нам подходят, но право согласиться или отказать — за ними.

Эти откровения об отеческих чувствах погрузили Хети в пучину невеселых размышлений. Он сомневался, что ему удастся взять крепость, которая, судя по всему, была неприступной. Да и мысли об Исет не покидали его, он считал, что ему следовало остаться ей верным.

А еще он подумал, что обычаи гиксосов сильно отличаются от обычаев племен ааму, давно осевших в Египте, если, конечно, верить жрецу, которого он собственноручно убил. Жрец говорил, что в их семьях вся власть находится в руках отца семейства — он может отдать дочь замуж даже против ее воли. Очевидно, гиксосы вопросы брака решали по-другому.

15

Царь Шарек пожелал, чтобы на обратном пути его победоносная армия шла через города царства, предоставив населению возможность поприветствовать храбрых воинов-гиксосов и их славного командующего. Поэтому, вместо того чтобы идти вдоль берега Соленого моря, войска двинулись по старой дороге, уходящей в горы, на восток. Новое положение Хети обязывало его следовать в составе войска на колеснице с возницей. Давно привыкнув к продолжительным пешим переходам, Хети не испытывал удовольствия от езды на колеснице, тем более что на идущей в гору ухабистой дороге его укачивало. Поэтому он часто спрыгивал на землю и шел рядом с колесницей, что, по всей видимости, забавляло царя, колесница которого, как и колесницы военачальников, двигалась не во главе войска, а в середине колонны — как объяснили Хети, из соображений безопасности. Враг, решивший напасть на армию гиксосов на марше, обычно налетал спереди или сзади, и тогда воины, следовавшие в начале колонны или в ее конце, могли защитить царя.

— Но разве земли, по которым мы идем, не подвластны моему господину? — спросил у Шарека Хети. — Ведь ты покорил эти земли. Мы уже в Сиддимской долине, а цари всех ее городов признали себя побежденными и покорными твоей воле и согласились платить тебе, мой господин, дань.

— Всегда следует опасаться нападения кочевых племен, — отвечал на это царь. — Кроме того, найдутся мятежники, лелеющие планы вернуть утраченное, попытавшись захватить меня врасплох. Это один из неприятных моментов царской власти. Но нет ничего хуже угрозы, исходящей от самого близкого окружения — от тех, кто потихоньку примеривается к моему трону. Для таких все средства хороши. И они не успокоятся, пока не состряпают заговор, чтобы сесть на место их суверена… Знай, что более других надо опасаться самых близких тебе людей, начиная с братьев и сыновей. У меня нет ни брата, ни сына, и я благодарю Ваала за то, что он послал мне тебя, ты теперь мне вместо сына, и я верю — мне нечего бояться человека, который спас мне жизнь, в то время как имел не одну возможность отнять ее у меня.

— Говорю тебе, господин мой: перед твоим лицом прошу Изиду, мою покровительницу Анат и бога Гора, правящего в Египте, отдать меня во власть бога пустыни Сета и его приспешников, если я осмелюсь восстать против тебя. Находясь рядом с тобой, мой господин, я готов защищать твой трон ценой своей жизни.

— Знай, Хети, что даже если бы ты не произнес сейчас слова клятвы, я все равно доверял бы тебе. Я знаю, что слова твои искренние. Как говорят в твоей стране — с богиней Маат на языке.

Армия гиксосов остановилась на первый большой привал у деревни, заново отстроенной по приказу царя-пастуха. Многие из хижин, сделанных из глины и соломы, с плоскими крышами, пока пустовали. Больше жильцов было в сшитых из кожи шатрах, установленных вдоль пальмовой рощи. Оазис назывался Беершеба, потому что здесь били семь источников. Другие рассказывали, что его назвали «источники семерых», хотя никто не мог с уверенностью сказать, кто были эти «семеро».

— Я хочу, чтобы на этом месте был перекресток дорог, — сказал Хети Шарек. — Одна дорога пролегла на восток, в сторону Газы, по ней мы пришли. Еще одна ведет в северный район моего царства, а третья — в мою столицу Мегиддо. А еще одну дорогу предстоит проложить — дорогу, ведущую к медным копям Сеира. Раньше, когда эти земли нам еще не принадлежали, оазис Беершеба со своими пастбищами и источниками был предметом спора между кочевыми племенами. Мы призвали племена заключить мир, и теперь им приходится делить и воду, и пастбища для скота.