Книга Тайна без точки - Альбина Коновалова

Сашины сестры обожали малыша, но он рос независимым и самостоятельным. Таким и оставался всю недолгую жизнь: все умел делать по дому, ладно, красиво, спористо.

Саша очень любил свою маму. Даже на севере никогда не забывал поздравить ее, позвонить, послать деньги. Инна не была той глупой гусыней, что ревнует к матери. Ей даже нравилась такая сыновняя преданность. Женился он поздно, после 30-ти. Отшучивался, что, дескать, знал, что Инна приедет на Север. Однажды серьезно так сказал: «Жена должна быть одна. Вот я и выбирал. А прислуга мне не нужна, я сам все умею делать».

Инна оказалась в Видяево неожиданно. После трудного развода с мужем, она приехала к сестре, она ничего не хотела, кроме забвения, она устала от предательства и пошлости.

Зашел как-то к сестре сосед за ключом, увидел Инну, вспыхнули его щеки, когда он увидел ее продолговатые глаза, изящную музыку жестов, чуть застенчивую улыбку! Это и был Александр Садков.

Они проговорили до утра. Ни о чем и обо всем. Так бывает при первой любви. В тот день над яркой землей повисло такое отчаянное северное сияние, какого никогда не было. Инна впервые увидела полярную ночь в ее немыслимой красоте. Карусельные капельки словно свисали с небесного полога.

«Надо же где счастье нашла? — удивлялась Иннина мама. — Аж за Полярным кругом!»

Мама не знала, что не только за Полярным кругом, но и под жемчужным шатром северного сияния. Саша влюбился с первого взгляда, а вот Инна поверила не сразу — как одичавший щенок, трудно оттаивало замерзшее сердце.

Мы сидим с Инной в их с Сашей квартире, пьем кофе и смотрим в окно. К площади подъехал автобус. «Воронеж» написано на его синем боку. Подводники спрыгивают со ступенек и медленно расходятся по ларькам. Инна задумчиво произносит:

— «Курск» всегда последним приезжал из Ара-губы. Мое бы сейчас домой бежало!

Саша торопился домой, как на первое свидание. С Инной у них и свиданий не было. Они сразу решили жить вместе. И хотя еще не расписались, Саша любил говорить:

«У меня самая великолепная жена! Ну что поделаешь — такая уж, видно, мне выпала судьба!»

Через несколько дней совместной жизни практичный Садков осторожно спросил жену:

«У нас почему-то нет ни сыра, ни колбасы? Кончились в магазине? — и вдруг в озарении восклицает: Ты стесняешься тратить деньги!? Это же наши общие деньги!»

Инна созналась, что те деньги, которые Саша ей отдает, она складывает на полочку. Безмерно удивлялся Садков, видимо, другие женщины попадались на его пути.

Саша очень любил делать подарки. Особенно, дорогую косметику, которую Инна сама не решалась купить на небольшую зарплату. Она только взглянет на крем — Саша все замечает. «Иди, — говорит, — я тебя догоню!» А дома достает из кармана крем, духи, пудру.

Они вместе поехали в Санкт-Петербург — когда Сашу отправили учиться на офицерские классы. Им дали комнатку в общежитии, где стояли железные кровати, да тумбочки.

«Ой, Саш, как же мы будем здесь жить?» — воскликнула Инна.

Он посмотрел ясными синими глазами:

«Как жить? Совместно!»

Инна засмеялась:

«Но мне здесь даже нечем пол помыть…»

Саша снял майку и протянул жене:

«Мой, пожалуйста!»

«Она же — новая!»

«Ну, значит, у нас будет новая тряпка».

Шли дни, продолжалась учеба, и в молодой семье кончились деньги. Инна даже не знала об этом, только стала замечать, что дома появились газеты с объявлениями о работе. Иногда Саша уходил, не объясняя, куда. Она догадалась: ищет работу. Она тоже втайне от мужа стала искать. И нашла быстро — продавцом открыток в метро. Она согласилась, не раздумывая, несмотря на свое среднее медицинское и высшее педагогическое.

«Инна, ты в своем уме? — возмутился муж, когда узнал. — На ветру, весь день! Ты хоть продавать-то умеешь?»

Она не умела. Он помогал ей все свое свободное время. И работал с таким удовольствием, что открытки уходили влет. Соседки «по бизнесу» завидовали: какой заботливый, какой внимательный! Шутили: ох, Инка, отобьем у тебя Садкова! А однажды Саша забежал за женой в форме. Так и ахнули подруги: офицер! открытки продает! ну Инка отхватила себе мужа! Ему очень шла форма — при голубых глазах и светлых волосах.

Когда вдовам после трагедии выделяли квартиры, Инна написала: любой город, кроме Санкт-Петербурга. Несмотря на то, что к тому времени в Питер уже переехала ее сестра.

— Я не могу там жить…без Саши. Все напоминает о нем.

Это был их город. Город их любви. Вот улица, где они всегда гуляли. Двор, где целовались. Скамейка, на которой сидели. Метро с открытками. И даже ромашка — и особенно ромашка. Среди железа и бетона Инна однажды заметила нежный цветок, сорвала его и стала обрывать лепестки, как делают все девчонки мира. «Любит-не-любит, любит-не-любит». Саша следил за ней краем глаза и на последнем лепестке воскликнул громко: «Ну вот, а ты сомневалась!»

А после Питера они вернулись в Видяево. Счастье кружило вокруг них и согревало все своим ласковым светом, Саша смотрел на нее влюбленным взглядом, а она… нет-нет, а что-то вдруг сожмет сердце… словно это не навсегда… словно сон вот-вот кончится…

— Мы шли во-он по той горке, когда я сказала: «Буду старая и некрасивая, ты и разлюбишь меня…», — вспоминает Инна. — А Саша сначала ответил: «Мы вместе будем стареть». А потом добавил: «Такие, как я, долго не живут!»

Она испугалась, не спросила, почему он так сказал. Что он имел в виду? Какое предчувствие томило его? Что он «знал», но не хотел говорить?

Мы рассматриваем с Инной выпускной альбом Саши из училища. Стандартный альбом, какие делают все курсанты: фото на фоне рисунка. Вот и Сашина фотография. И рисунок — очень странный рисунок: «Титаник» врезается в подводную лодку… У лодки оторван нос, видны внутренности — не такие, конечно, как на настоящем «Курске». Внутри — подводники сидят на бочке рома, на центральной рубке — русалки. Не рисунок даже, а картина на морскую тему, немного кокетливая: вот, дескать, мы, подводники, лихие какие, со смертью играем. Но сейчас, после всех событий кажется странным, что подводник, пусть даже будущий, нарисовал такой неоднозначный сюжет.

После возвращения из Санкт-Петербурга Инна устроилась работать в лабораторию, в нашу же 7 дивизию — прямо напротив восьмого пирса, где швартовался «Курск». Саша прибегал всякий раз, как выдавалась свободная минутка.

По утрам Инна выходила из промерзшего «Кунга» (это крытый военный грузовик, мы все на них ездили) и уже от самого КПП видела, как взлетает в небо фуражка на крейсере. Машет и машет неведомо кто. Сладко забьется сердце — она-то уж точно знала: это Садков. Он встречал ее так, как будто они не виделись вечность.

Однажды Инна решила не поехать домой на обед — Саша появился через час: с выговором и с дипломатом, в котором был кофе и бутерброды.