Книга Тайна без точки - Альбина Коновалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О нем рассказывали:
— Однажды приходит Толя поздно домой. Жена и спрашивает: «Где был?»
А он отвечает: «Галочка! Ты же умная женщина, придумай что-нибудь сама!» Все это можно считать повторением известного анекдота, если не знать действительных отношений в этой семье.
— Это была такая необычная пара, — рассказывает Лариса Кузьминская. — Они никогда не ссорились. Толя вообще не умел сердиться. А Галя, Галя так его любила: чтобы он ни сделал, всегда только улыбалась…
Я это ведь я о любви пишу. О той любви, которая один раз в жизни — и навсегда.
Это был чуткий человек. Вспоминаю случай на рыбной ловле бывшего губернатора Курской области Александра Руцкого. Анатолий и тогда был занят, так как отвечал за всю кулинарную программу, но он все успевал.
Дело было так. Все три дня мы «работали» на делегацию: Володя Кузьминский снимал, я записывала. В последний день — кульминация, ловля семги из реки Руцким и его женой. Но в рыбий питомник — берег реки Урицы, журналистов не пустили. Простые смертные не должны были видеть, как отдыхает «сам»: какое роскошное меню приготовлено на «прибрежных» столах, как ловит Руцкой рыбу сачком в перегороженной сетями речушке… Мы с Кузьминским автоматически попали в число папарацци, и хотя конфликт быстро разрешился, настроение было испорчено. Мы стоим в стороне и злимся, и тут появляется Анатолий с большой тарелкой густой семговой ухи. Он ставит ее перед нами и говорит:
— Ну-ка, ешьте! — как-то по-отечески говорит, и на свете становится теплее.
— Я проплавал с Толей Беляевым несколько лет, — вспоминает капитан 1-го ранга Сергей Ежов. — Как-то молодых матросов прислали вечером, уже после ужина, так он их без всяких напоминаний и указаний забрал, отвел на корабль, накормил, помыл в бане и спать уложил. К матросам и молодым офицерам относился поистине с отцовской заботливостью. У самого ведь трое сыновей было! Толе стукнуло уже сорок шесть, а квартиры на Большой земле у него не было, и Лячин помог ему продлить контракт, чтобы затем он получил квартиру в подшефном Курске.
Это была крепкая трудолюбивая семья.
— Ну, дети! — обычно начинал свою предновогоднюю речь Толя, — этот год мы прожили неплохо…
2000-й был особенным. Первый раз Беляевы Новый год встречали его не дома. Объехали всех родственников, как будто прощались. Отдыхали в курском санатории вместе с экипажем. Толя стал более задумчивым, чем прежде, как будто повзрослел.
Они всегда были неверующими — Беляевы. Я говорю они, потому что Галя, как Толя: если бы он верил — то и она тоже. А в последнее время Анатолий пристрастился к церквям. Они много ездили тот год — и всюду Толик как видит церковь, так и заходит. Подолгу стоит, не молится.
Горе обрушилось на Галину Дмитриевну поздно. Она не могла поверить. Казалось, что с ним беды произойти не может. Потому что он был нужен всем. На 40 дней накрыла Галина стол, как Толик любил:
— Ешьте-пейте, гости дорогие! Поминайте! А я не могу! Не пришла еще к этому!
И ушла из дому. Из дому, где гости всегда были в радость.
Мы не были ни друзьями, ни близкими знакомыми. были не очень хорошо знакомы с Анатолием, но всегда с ним было интересно и радостно. У него было какое-то ко мне покровительственное отношение. Если иду мимо — обязательно замечу его плотную фигуру.
— Здравствуйте, Анатолий Николаевич!
— Здравствуй, красавица! — кричит он веселым голосом на весь плац. И все улыбаются — не принято в дивизии подобное запанибратское обращение. Я понимаю Галину, которая тоскует по своему мужу. Вряд ли можно заменить его кем-то…
Для своих детей Анатолий был и остается главным человеком.
Они несли к нему свои маленькие мальчишеские тайны. Он был настоящим отцом, да и они, дети его, тоже оказались достойными своего отца.
После трагедии «куряне» были засыпаны путевками. Ездили отдыхать и лечиться, ездили по турпутевкам за границу и в наши санатории. Только вот Диму Беляева так и смогли уговорить:
— Не могу я… Путевка словно за отца…
И столько в этих словах отчаянного беляевского самоотречения, что сразу представляешь Анатолия. А по ночам — тоска, неизбывная мальчишеская тоска по отц лучше которого не было на белом свете. Горьки эти еще детские слезы, не может сер ними смириться.
Удивительно, что он погиб! Такие не умирают!
— Маленький мужичок! — говорит про Диму Галина. — Такой же, как отец! Она улыбается сквозь слезы.
Значит, не умер он!
Эхо событий
Беляевы получили квартиру в Реутово Московской области — это недалеко от города Дзержинский, где живет сестра Анатолия — Тамара Дураева, и где живу я. Дети уже выросли, встали на ноги, а Галина до сих пор тоскует.
Да кто же ставил эти деревенские замки?! Они же никогда не откроются! Инна рвала дверь не в ту сторону и кричала:
— Выпустите же меня! Я должна с ним поговорить! Набирайте скорее номер! Что же вы?
— Он — там! — тихо сказал сосед. — На дне!
Больше она ничего не помнит. Когда очнулась — прошептала шелестящим голосом:
— У него с сердечком неладно. Он думал, что я не знаю. Теперь ему много сил надо. Чтобы выдержать.
Вскоре после свадьбы Инна стала свидетелем разговора старых друзей:
— Саш! А как у тебя с сердечком?
И тут вошла она. Новоиспеченный супруг застеснялся и бодренько так ответил:
— А что с сердечком? У меня теперь пять сердечек!
Это была правда — у Александра Садкова было пять любящих и любимых сердец: мама, две сестры и Инна с дочерью. Они поженились два года назад. И если бывала на этом семейном небосклоне тучка — Саша ее тут же разгонял умелыми руками. Он умел пошутить вовремя и кстати.
— Мадам! Потанцуем! — предлагал муж, когда Инна готовила ужин.
И «мадам» плывет в медленном вальсе из тесной кухоньки в прихожую. И не поймет, то ли от лука щиплет глаза, то ли — от невысказанной нежности. Им никогда не было ни скучно, ни грустно вдвоем. И мешали только бесконечные гости — к Садковым заходили «просто так», посидеть, полюбоваться на эту гармоничную пару.
Щедрое Сашино сердце привлекало к себе многих людей.
— У этого человека было в жизни все! В том числе и плохое, — сказал о Садкове его друг Сергей Катрашев, капитан 3 ранга. — Но последние два года он был счастлив…
Саша родился и вырос в маленьком сибирском городе Шимановске Амурской области. Весной городок обряжается в черемуховый цвет, зимой — укрывается тяжелыми снегами. Мать растила детей одна — Сашин отец рано умер, и мальчик считал себя опорой семьи, хотя был самым младшим.
— Саша был таким ершистым, — рассказывает его старшая сестра Тамара Савельева. — Ну не подойти прям к нему — «Я сам!» И по хозяйству все делал, и огород сам поливал. Огородик хоть небольшой у нас был, но подспорье все же.
