Книга Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие - Пэлем Грэнвил Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бью пятый, – сказала Джейн сквозь зубы.
– Ну как? – резво осведомился Родни, закуривая сигарету. – Рекорд побит?
– Минуточку… – сказал Уильям Бейтс. – Знаешь, бей его прямо оттуда. Так это, нибликом, хватит четырех ударов, от силы – пяти. Стоит попробовать. Что тут еще сделаешь?
Глаза Джейн сверкнули. Она кинула на Уильяма взгляд, полный благодарности.
– А что, я могу!
– Давай-давай.
– Вон лодка!
– Я сяду на весла, – сказал Уильям.
– Я встану посредине! – крикнула Джейн.
– А этот, – продолжил Уильям, указывая на Родни, который прогуливался у подставки, напевая баркаролу, – этот может рулить.
– Уильям, – пылко сказала Джейн, – ты просто душечка!
– Ну, – засмущался он.
– Таких больше нет. Родни!
– А?
– Мы садимся в лодку. Вы будете рулить.
Родни это понравилось. Все гольф да гольф… То ли дело мягко скользить по серебристой воде!
– Великолепно! – признал он. – Изумительно! Превосходно!
Он мечтательно откинулся, лениво держа штуртросы. Вот это – занятие для летнего дня! Прикрыв глаза, он замурчал:
– Вздохи, легкие, как смех белокурой нежной феи в сонном озере лесном, могут показаться сном, если ветер, тихо вея… Эй! Эй!
В этот самый миг серебристую гладь разбил удар ниблика. Лодка качнулась. На панаму и серые брюки обрушился каскад воды.
– Осторожней! – крикнул Родни, открыл глаза и укоризненно посмотрел на спутников. Те, в свою очередь, смотрели вниз.
– Ах ты, промазала! – сказала Джейн.
– Вон он! – показал Уильям. – Готова?
Джейн подняла ниблик.
– Эй! Э-э-эй! – блеял Родни из-под второго каскада. Стряхнув воду с лица, он заметил, что Джейн смотрит на него неприветливо.
– А нельзя, – сказала она, – помолчать, пока я замахиваюсь? Опять промазала! Если не можете сидеть тихо, зачем вы тут нужны? Правда, Уильям?
– Вон он! – сказал Уильям.
– Что, опять?! – вскричал Родни.
Джейн стиснула зубы.
– Я его выкачу на траву, даже если просижу всю ночь, – сказала она.
Родни взглянул на нее и задрожал. Где тихая, мечтательная девушка, которую он любит? Это менада какая-то. Мокрые пряди по всему лицу, глаза горят как бешеные…
– Нет, все-таки… – начал он.
Джейн топнула ногой.
– Чего вы взбеленились? – чуть не прошипела она. – Уильям, где он?
– Вон там.
– Бью шестой!
– Шестой.
– А-ах!
– А-ах!
Между ними, видимо, царило полное единогласие.
Раздался громкий всплеск.
Женщина на берегу оторвалась от Вардона, услышав дикий крик Родни, и увидела лодку; человека с веслами; еще одного человека, размахивающего руками, и девушку, бьющую по воде нибликом. Увидев это, она удовлетворенно кивнула. Она бы и сама воспользовалась именно нибликом. Все правильно. Можно читать.
Плюх!
– Бью пятнадцатый! – сказала Джейн.
– Пятнадцатый, – согласился Уильям.
Плюх! Плюх! Плюх!
– Бью сорок четвертый!
– Сорок четвертый.
Плюх! Плюх! Плюх! Плюх!
– Восемьдесят третий! – вскричала Джейн, отводя волосы от лица.
– Восемьдесят второй, – сказал Уильям.
– А где мяч?
– Вот, плывет.
В лодке поднялся человек-фонтан. Родни ощутил, что с него хватит. Он поднялся, и в этот самый миг Джейн замахнулась изо всех сил. Всплеск превзошел все, что уже было. Лодка перевернулась. Из воды высунулись три головы.
Женщина на берегу подняла взор и снова погрузилась в книгу.
– Все в порядке, – сказал Уильям.
– Сумка! – закричала Джейн. – Сумка с клюшками!
– Утонула, я думаю.
– Родни, – сказала Джейн, – моя сумка где-то на дне. Нырните, поищите ее.
– Она тут близко, – подбодрил Уильям.
Родни выпрямился, что нелегко. Под ногами было скользко, но он выпрямился.
– Какие сумки! – взвыл он, потеряв последний стыд. – Черт с ней! Я ухожу.
Он с трудом побрел к берегу, остановился на фоне летнего неба, постоял и ушел.
Джейн и Уильям удивленно смотрели ему вслед.
– В жизни бы не подумала! – сказала она.
– Нехорошо, – сказал он.
– Такие пустяки!
– Видимо, плохой характер.
– Нет, если всякая мелочь его бесит, за него нельзя выходить!
– Конечно, – согласился Уильям. – Он будет разбавлять кошке молоко, а уж с детьми… – Он глубоко вздохнул и ненадолго исчез. – Вот твоя сумка, старушка. Прямо тут и лежала.
– Уильям, – сказала Джейн, – ты самый лучший человек на свете.
– Ты думаешь?
– А я – дура, дура, дура! Выйти за такого…
– Вот что, – начал Уильям, вынимая угря из нагрудного кармана, – ты права, я всегда так думал, но не решался сказать. Вообще-то такой девушке лучше выйти за меня. Гольф, знаешь, то-се…
– Уильям! – вскричала она, извлекая из уха головастика. – Я согласна!
– Глупо жить с человеком, который не играет в гольф.
– Только приду домой, расторгну помолвку!
– И правильно, старушка.
– Уильям!
– Джейн!
Женщина с книгой взглянула вперед, переворачивая страницу, и увидела, что партнерша с кем-то обнимается, стоя в воде. Ну что ж. Ее дело.
Джейн нежно посмотрела Уильяму в глаза.
– Кажется, – сказала она, – я люблю тебя всю жизнь.
– Я уж точно люблю, – сказал он. – Сколько раз хотел признаться, но что-то мешало.
– Ты ангел, – сказала она. – И душечка. Где мяч?
– Вон он.
– Значит, восемьдесят третий?
– Именно. Гляди на него, и мягче, мягче…
Женщина перешла к двадцать пятой главе.
© Перевод. Н. Трауберг, наследники, 2012.
Дверь в курилку открылась, и наш энергичный секретарь сбежал на дерн у девятой лунки. В эту минуту резко хлопнула дверь, и старейшина, дремавший в кресле над сборником «Вудхаус о гольфе», открыл глаза, моргая от яркого света, и заметил секретаря, который что-то искал, словно охотничья собака.
