Книга Солнце - крутой бог - Юн Эво

— Нет, Франк не это имел в виду. Ты его не понял. И потому ушибся.

— Да уж, спасибо, — кисло отвечаю я. — Теперь мне это ясно.

Я прихожу в себя оттого, что такса лижет мне лицо. Я не сопротивляюсь. Я даже не пытаюсь представить себе, что она могла лизать перед этим. У меня за спиной на пледе тихонько чертыхаются муж и жена. Я не обращаю на них внимания. Я в прямом смысле выбит из игры. С меня хватит. Братья & Сестры!

Я лежу со своими роликами, и мне все еще кажется, что я лечу. Наконец у меня перед носом останавливается пара черных ботинок. И уже невозможно сделать вид, что я их не вижу.

Я перекатываюсь на бок и открываю глаза. На меня смотрит Франк. В одной руке у него плащ, другую он протягивает мне. Я неохотно беру ее, и Франк сажает меня. Потом опускается на корточки и озабоченно смотрит мне в лицо.

— Все в порядке?

— В порядке? — лепечу я, забыв, что означает это слово.

— О'кей! Дурацкий вопрос, — говорит он и отводит меня на скамью. Поскольку я расчленен на четырнадцать частей, мы добираемся до нее целую вечность. Так, по крайней мере, мне кажется. Ощущение времени не является моей сильной стороной в эту минуту. Судьба обыграла меня по всем статьям. Несколько минут у меня уходит на то, чтобы переформатировать свои мозги.

— Я не это имел в виду, — говорит Франк и кивает на мое обмундирование.

Я даже не отвечаю ему. В моем мозгу осталось всего две клетки, которые движутся на одном расшатанном колесике. И я пытаюсь сосредоточиться на более важных вещах, чем какие-то презрительные замечания.

О'кей! Недотепа!

Я получил сообщение!

Я его принял!

Я все понял!

ФРАНК НЕ ЭТО ИМЕЛ В ВИДУ.

Могу я теперь пойти домой и лечь?

Надеюсь, ты не станешь возражать, если твой покорный слуга Адам, или то, что осталось от этого жалкого парня, потащится домой и с твоего разрешения отдаст концы?

Неужели мне нельзя сделать один-единственный неверный шаг, чтобы ты тут же не постаралось прикончить меня?

Ничто вокруг не доказывает, что Солнце — крутой бог. Может, это только мое воображение? Похоже на то. Во всяком случае, сегодня я получил от него не слишком-то крутую помощь.

Остаток дня сгорел начисто. Больше я ничего не помню. Я прихожу домой, ложусь и потихоньку загибаюсь. Первоклассный повар Адам подает сегодня на обед самую обычную пиццу, и никто не смеет спросить его, почему так. Это один из тех вечеров…

Пятница, 12 июля

«С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ!» — звучит в моем трупе; я тут же просыпаюсь и вылетаю из кровати, будто у меня к большим пальцам ног присоединены провода и дан полный газ. В мозгу кишит муравейник, и я решаю, что вчерашний день был просто технической ошибкой. Такой, которую можно исправить.

«С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ!» — кричу я в коридор, и сам Пер Гюнт испуганно выбегает из спальни, решив, что случился пожар. Я помалкиваю, что мне известно о его тайне, которую он делит с самим Доврским Дедом. Я занимаю ванную, хотя Сёс и пыталась протиснуться передо мной.

«С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ!» — пою я под душем, смывая с себя вчерашний полет. Вода смывает с меня все грустные нити, которые связывали меня с судьбой, с Солнцем или другими не менее крутыми богами. Если вчерашний день кончился так плохо, значит, сегодняшний будет лучше.

— Чем ты так доволен? — спрашивает мама, оторвав взгляд от объявлений о смерти.

— День уж больно хорош, — отвечаю я.

— День просто ужасный, — вмешивается папаша. — Сегодня мы должны работать над сценой «Пер Гюнт в Аравии», а я не выношу эту корову, которая играет Анитру.

— Ничего в нем хорошего нет, — говорит Сёс. — Эллен заболела, и мне придется отдуваться одной. А в пятницу, как нарочно, всегда много покупателей.

— И не говори, — вздыхает мама. — Если бы вы только знали, что у нас творится по пятницам!

— Прекрасный день! — кричу я, и все смотрят на меня с презрением.

— Будь ты поменьше, я бы тебя отшлепала!

— Полегче, а то останешься без наследства!

— Закрой хлебницу или получишь по заднице!

Я уже поел и все еще на подъеме. Сегодня, люди! Сегодня, Братья & Сестры! Не знаю, что сегодня случится, но у меня хорошие предчувствия. «С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ!» — это последнее, что я говорю, покидая квартиру и оставляя трех заплесневелых пней, составляющих мое семейство. Я спешу на велосипеде, жму изо всех сил, как будто опаздываю на работу. Я даже не успел расстроиться из-за папаши и его тайных делишек. Убийца он, зомби, волк или индеец — сегодня не имеет никакого значения.

«С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ!» — я поднимаюсь на крышу элеватора. А там, прижатый камнем, лежит коричневый конверт. На нем написано: «Труженику элеватора Адаму». И я сразу понимаю, почему у меня сегодня такое хорошее настроение. Потому что Франк пишет, что согласен надо мной поработать. Он пишет, что вообще-то я, собственно, безнадежен (я ухмыляюсь…), и что я, собственно, еще глупый ребенок (уголки губ у меня слегка опускаются, но я держусь, Братья & Сестры! Я держусь…), и что ни один разумный человек не взял бы на себя труд заниматься с таким невозможным парнем, как я. (Не знаю, следует ли отнестись к этому с юмором. Но меня, несмотря ни на что, ужасно радует его согласие. Значит, не такой уж я безнадежный.)

— С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ! — кричу я над городом. И какая-то тетка в доме рядом с элеватором открывает окно и смотрит на меня.

— С ДОБРЫМ УТРОМ, СУДАРЫНЯ! — кричу я ей и машу рукой, и она вяло, как та официантка, машет мне в ответ, а я делаю несколько па и верчу задницей перед Солнцем, которое само танцует пошлое танго, прежде чем подняться по небесной лестнице и разогреть самую высокую точку на небе.

Я дочитываю письмо до конца и понимаю, что Франк приглашает меня на обед вечером в субботу, чтобы «обсудить стратегию», как он выражается. Это доказывает, что он относится ко всему серьезно. Потрясающе! Так и должно быть в день, следующий за вчерашним. Правда, вчера у меня была возможность встретиться с Маленькой Бурей, а я ее упустил, потому что плохо все рассчитал. И потому что не понял, что уготовила мне судьба.

Я обещаю себе быть впредь более внимательным. Держать все под контролем и с открытыми глазами следовать по тому пути, который Солнце, судьба или какой-нибудь еще крутой бог мне уготовили.

В башке роятся мысли об окружающем мире, и тут я встречаю Рейдара.

— Почему ты не на работе? — спрашивает он и сверлит меня своим рентгеновским взглядом. Он видит меня насквозь.

— Я сегодня свободен, — отвечаю я, понимая, что это тухлый ответ. Любой другой был бы более уместен. Например, что я выслеживаю папашу, который может оказаться убийцей.