Книга Сеем разумное, доброе, вечное - Людмила Дикая

М и ш а. Что ж он тебе запрещает? Футбол гонять?

А р т е м. Нисколько. На стадионе вместе тренируемся.

М а р к. То-то я смотрю, ты у нас классным нападающим стал!

М и ш а. Верно, Марк! А мой мяч батя вообще спрятал. Представляете, поверил соседке, что это я ей окно разбил!

Д и н а. А ты не разбивал, конечно.

М и ш а. Я? Я… а, не помню.

Д а ш а. Артемка, а куда это вы, всей семьей каждое воскресенье на велосипедах катите?

А р т е м (повеселев). А Палпалыч такой порядок завел: в воскресенье в шесть утра подъем и в лес или к реке.

Д и н а (с ужасом). В такую рань к холодной мокрой реке?! Бр-р-р! Это ж издевательство!

Д а ш а. Да ты знаешь, какая красота на реке утром?

М а р к. Красота красотой, но меня так рано в воскресенье ни за что не поднять!

М и ш а. И меня не разбудить!

А р т е м. А Палпалыч и не будет никого. Он хитрый! Встанет раньше и начинает что-нибудь вкусненькое готовить. Да такое ароматное, что мы с мамой вскакиваем наперегонки!

Д и н а. Тогда я, Артем, ничего не понимаю: (перечисляя, загибает пальцы) тебя не колотят, не ругают, время тебе уделяют, чуть ли не в кроватку завтраки приносят, а ты удираешь от такой жизни! Что ж тебе не нравится?

А р т е м. Порядок Палпалыча не нравится!

М а р к, М и ш а, Д а ш а, Д и н а (хором). Какой порядок?

А р т е м. Только и слышу, что во всем должен быть порядок! В уроках, на столе, в столе, в сумке, в голове, на голове, в вещах, в одежде, в речи! Мне уже снится, что я всю ночь навожу кругом порядок!

Д и н а. Порядочный какой! Я тебя понимаю, Артемочка. Лично я люблю, когда все на полу: зато под руками.

Д а ш а. Не слушай ее, Артем! Когда все на месте, не тратишь время на поиски.

А р т е м (вздыхая). Оно-то, правда, удобно…

М а р к. Теперь понятно, почему ты выглядишь всегда классно – из-за порядка в вещах! Все девчонки возле тебя так и крутятся.

Д и н а. Крутимся, да! Но еще и потому, что Артемка никогда не грубит.

Д а ш а (со значением). В речи у Артема – порядок.

М а р к. Меня б кто-нибудь упорядочил. Вот ты, из-за порядка в уроках в отличники выбился!

А р т е м. Что толку? Палпалыч мне все равно не верит.

М а р к, М и ш а, Д а ш а, Д и н а. Не может быть!

А р т е м. Еще как может. Вот вчера, например. Я с Николаем из нашего двора пообщался с пол часика. Мы с ним проблемку одну обсуждали, а он курил при этом. Ну, я, наверное, дымом и пропах. Прихожу домой, а Палпалыч сходу: «Что курили сегодня, уважаемый Артем Владимирович?». Я отвечаю: «Ничего не курил». А он…

Д и н а. Отругал, наконец?

А р т е м. Еще чего! Он так посмотрел на меня, недоверчиво…

М и ш а. Ну, насмешил! Глянул недоверчиво? Мой отец сначала б всыпал, а потом бы разбирался.

М а р к. И мой спрашивать не стал бы, а за ремень схватился!!

А р т е м. Не может быть! Родной папа?!

М а р к. Ага! А мама еще бы и добавила: «Наказывай сына твоего, и он даст тебе покой и доставит радость душе твоей». Говорит: так дословно велит Библия.

Д а ш а. Ребята правду говорят, Артемка. Родные бывают очень скоры на такую учебу.

Д и н а. Ох, Артем, не знаешь ты жизни. Мои родненькие воспитатели, все трое, тоже слов много не тратят, а вот стукнуть так и норовят.

Д а ш а. Это плохо, конечно. Моя бабушка говорит, что Бог велит терпеливо внушать детям родительскую мудрость, наставлять их и дома и в дороге и… Ой, забыла, как там дальше.

М и ш а. Получается, Артем, что твой Палпалыч куда терпеливее наших пап и мам.

Д и н а. Да, да, отчим у тебя, Артем, что надо! Классный папа!

А р т е м (растеряно). Папа? Действительно, так выходит… А я ведь его Палпалычем всегда зову. Вот и записку оставил: мол, поеду жить к бабушке. Что же делать?

Д и н а. Да что тут делать? Пойдешь домой, как ни в чем не бывало, и скажешь, что хотел повидаться с бабушкой, а потом передумал.

М а р к. Чтоб «повидаться» не берут рюкзак с вещами, Диночка.

Д а ш а. А родителей очень расстроит твоя записка?

А р т е м (расстроено). Думаю очень…

Д а ш а. А теперь представь, как они обрадуются, когда ты вдруг явишься!

А р т е м. Конечно, обрадуются! Я так и сделаю! Только давайте пойдем ко мне все вместе, а? А то мне теперь стыдно домой возвращаться…

М а р к. Да уж проводим тебя для твоей же храбрости.

М и ш а. Скажем, что напросились игру новую глянуть.

А р т е м. Спасибо! Вы настоящие друзья! Давайте быстренько все повторим и пойдем.

Все усаживаются за стол. Дети раскрывают учебники и склоняются над ними. Занавес закрывается. Когда он вновь раскрывается, на сцене комната Артема. На столе виден сложенный лист бумаги. Это записка. В комнату заходит отчим.

П а л п а л ы ч… Арте-ем! Мы вернулись! И бабушка пришла! Никого… (Видит записку. Раскрывает ее, пробегает глазами.)

Появляются мама и бабушка. Отчим молча протягивает записку маме.

М а м а. Что это? (читает вслух) «Я пошел к друзьям заниматься. Потом поеду к бабушке. Поживу у нее». (Все растерянно смотрят друг на друга.) Что значит: «поживу у нее»?

Б а б у ш к а. А то и значит: сбежал ребенок от вас ко мне. Поеду я быстренько домой, чтоб солнышку под дверью не стоять.

М а м а (бабушке). Поезжайте, мама и, пожалуйста, немедленно отправьте свое «солнышко» назад, к родителям!

П а л п а л ы ч. Погодите! Должно быть объяснение этому побегу.

М а м а. Оно очень простое, Паша. Давно Артема не наказывали.

Б а б у ш к а. Вот так сразу и наказывать!

П а л п а л ы ч. Думаю… я виноват… На меня он обиделся.

М а м а. На тебя? Да ты любишь его как родного сына!

П а л п а л ы ч. Видно переусердствовал: туда, Артем, иди, туда – не иди Это, Артем, можно, а то – нельзя!

Б а б у ш к а. Вот, вот! А библейская мудрость о чем предупреждает: (Назидательно.) «Отцы! Не раздражайте детей ваших, чтоб они не унывали». Может, Вы к нему чересчур строги, Павел Павлович?