Книга День карапузов - Дмитрий Емец

– А кто мешает выживать с вареньем? – возразила Нина, и Петя так и не придумал, что ей возразить. Действительно, кто мешает выживать с вареньем?

Сам Петя подготовился к походу очень серьезно. Изготовил себе мощный лук. Из-за некоторой кривизны самодельных стрел лук бил не слишком точно, но если уж стрела попадала в цель, то пробивала насквозь даже пластиковую канистру из-под автомасла, для утяжеления налитую водой.

В автобус грузились долго. На задний ряд сидений посадили маму с Ритой на коленях, Костю и всех Моховых. Оставшихся Гавриловых посадили на средний ряд. Покровский уселся спереди, держа миноискатель между коленями. Обмотанный пакетами, миноискатель торчал почти до крыши и напоминал базуку.

Папа Гаврилов ходил вокруг автобуса, разглядывал его, подкачивал просевшие шины и бормотал:

– Девять плюс три плюс один. Это не автобус, а просто пятое измерение какое-то!

– Ну да! – отозвался Петя. – Если не дышать, то тут довольно просторно. Можно еще втолкнуть пару мух или даже, возможно, ящерицу.

Папа Гаврилов занял водительское место.

– Все сели? Никого не забыли? Кого нет – крикните! – велел он.

– Меня нет! – крикнул Петя.

Папа Гаврилов завел машину, и они медленно поплыли сквозь кустарник. Мальчик, Малыш и Табуретка бежали рядом и притворялись, что собираются укусить автобус за колеса. Их не было видно: только изредка из тумана показывалась оскаленная собачья морда.

– И это декабрь! – сказал папа. – Снега вообще нет, один туман!

– Включи фары! – отозвалась мама.

– Давно включил. Говорят, в Шотландии два водителя столкнулись лбами, когда в туман высунулись из машин.

Автобус медленно плыл по молочной реке, то совсем погружаясь в нее, то, когда дорога шла на подъем, выныривая на поверхность. Светофоры были едва видны. На перекрестках водители подавали длинные гудки, как теплоходы.

Покровский держал на одном колене смартфон, а на другом растрепанную бумажную карту и, сверяя их между собой, отслеживал путь, хотя его можно было и не отслеживать. Большую часть пути им все равно предстояло ехать по шоссе. Папа выплыл из города, и течение понесло его по туманной реке мимо карликового леса.

Глава тринадцатая

Луна, прикрученная к космосу

Когда вы думаете о каких-то людях, что они думают то-то и то-то, люди на самом деле думают не то, что вы думаете, будто они думают. На самом деле они думают нечто третье.

Катя

Постепенно туман рассеялся. До Симферополя шоссе шло степью, затем постепенно начались горы. Дорога поднималась и петляла. В какой-то момент, послушавшись Покровского, папа Гаврилов съехал с шоссе, и дальше они двигались уже от поселка к поселку, мимо полей с бетонными столбиками, подпиравшими виноград. Постепенно дорога, до того набиравшая высоту, начала заметно забирать в низину. Но и в низине горы почему-то не пропали, а вылезали из-под земли где только возможно. Где же никак нельзя было вылезти горе, обязательно торчала крошащаяся скала, увенчанная козой, а то и двумя.

Ехали медленно. Каждые полчаса кого-нибудь из детей укачивало или от верхнего багажника что-нибудь отвязывалось. Пока упавший груз искали и подвязывали, дети из автобуса успевали удрать в лес, и их потом полчаса зазывали и пересчитывали. Нина и Андрей, не отпуская, держали Серафима за руки, чтобы он не потерялся.

Когда же автобус все-таки не стоял, а двигался, за своей спиной папа Гаврилов слышал непрерывное чавканье и звяканье ложек о баночки. Это семеро его детей и трое Моховых, не дожидаясь начала похода, уже начали потрошить рюкзаки и подкрепляться.

– Чем больше мы съедим сейчас – тем меньше нам придется нести! – рассуждала Вика.

– Ага. Но чем больше ты съешь, тем меньше места будет у меня на сиденье! – пропыхтела Алена, которую Вика буквально вжимала в стекло.

Пытаясь отодвинуть Вику, Алена неуклюже высунула вооруженную продовольствием руку и плеснула йогуртом за шиворот Покровскому. Тот подпрыгнул, едва не продавив макушкой крышу автобуса. Извиняясь, мама торопливо вручила ему салфетку.

– Бред! – заворчал он, вытирая шею. – Более нелепого кладоискательства у меня в жизни не было!

– А какое это по счету? – спросил папа.

– Вообще-то первое, – смущенно признался Покровский и внезапно заорал: – Пррр! Поворот!

Папа притормозил, потом повернул. Автобус забумкал на стыках. Дорога, ведущая направо, была выложена бетонными плитами. Метров через сто плиты заканчивались и начинался влажный проселок.

– А мы проедем? – усомнился папа.

– Вроде до нас кто-то ехал! Вон следы колес видны! – сказал Покровский.

– Так, может, это на джипе? У нас-то не вездеход.

Все же папа свернул на полевую дорогу, и автобус заковылял в двух колеях. Справа и слева земля порядком раскисла, и папе это не нравилось. Он старался не поворачивать руль, чтобы оставаться в пределах колеи.

Примерно через километр перед автобусом возникло что-то кремово-серое. Потом еще что-то кремово-серое и очень-очень много кремово-серого. Поначалу папа решил, что это новый вид тумана, но этот вид тумана издавал блеющие звуки и надвигался на них, как туча.

– Овцы! – тихо сказал папа и нажал на тормоз, потому что ехать было уже некуда.

Через минуту они были тесно окружены огромным овечьим стадом. Овцы двигались навстречу по дороге и так жались к автобусу, что вытирали его своими боками. На обочине стоял дремучего вида дедок в дождевике и резиновых сапогах и с глубоким недоумением смотрел на автобус.

– Овечки! – умилилась Вика.

– Шашлык! – сказал Петя.

– Они испачкают нашу машину! Они грязные! – встревожилась Алена.

– Это мы их испачкаем! Мы тоже не особо чистые! – успокоил ее папа.

Дорога стала постепенно забирать в низинку, и они вновь оказались в царстве тумана. Если раньше туман доставал до дворников, то теперь он закрывал всю машину почти до верха лобового стекла. Оставалась только полоска сантиметров в пять, куда папа смотрел, задирая вверх голову.

Папа Гаврилов поневоле продолжал ехать вперед, потому что понимал, что на холм ему задним ходом все равно уже не забраться.

– Далеко нам еще? – жалобно спросил он у Покровского.

Покровский посмотрел одним глазом в смартфон, а другим в карту и сообщил, что еще 12 километров.

– По этой вот дороге? – спросил папа.

– С дорогами все довольно сложно. Они местами есть, а местами я не понимаю, что карта имеет в виду, – уклончиво отозвался Покровский.