Книга Выжить любой ценой. Немецкий пехотинец на Восточном фронте. 1941-1945 - Оскар Скейя

– Вот так. Теперь вы выглядите гораздо лучше, Оскар Скейя.

– Да. Да, так точно. Спасибо вам, командир.

– Пойдемте со мной, – приказал он, и я повиновался.

Командир представил меня другим офицерам батальона. Среди них был и еврей капитан Тараканов, который был тоже родом из Киева. Всем было приятно познакомиться со мной, все вставали и подавали мне руку для рукопожатия при знакомстве. Для меня было непривычным такое обращение со стороны офицеров, и я чувствовал себя не в своей тарелке. Потом Анищенко сказал, чтобы я пошел с ним куда-то из барака. Он привел меня в здание неподалеку, где размещалось лагерное начальство. Анищенко представил меня нескольким начальникам и охранникам, которые находились в здании. Один из них, по фамилии Столярук, был из Сталино. Меня смущало все это внимание, которое мне уделялось, но это, конечно, повлияло на мое настроение, поэтому я просто отдался процессу и не особенно задумывался над происходящим. Когда Анищенко привел меня назад в барак, командир обсуждал положение, в которое я попал со своим начальством.

Когда с моим представлением было покончено и мы вернулись в барак, Анищенко привел меня в одно из помещений для охраны, где меня ждал командир. Командир попросил меня сесть.

– Я просмотрел ваше дело, Оскар. Это все правда, и вы действительно были офицером в польской армии?

– Да, командир.

– Все документы, что были при вас, не фальшивые?

– Нет, командир, я обо всем говорил правду.

Командир посмотрел на Анищенко, и тот утвердительно кивнул в ответ.

– Оскар, – продолжал командир, – мы считаем, что вас прислали сюда необдуманно. У нас сейчас хорошие отношения с польской армией. К сожалению, должен признать, что я не могу освободить вас из лагеря.

Я посмотрел в пол и ответил:

– Я понимаю.

– Но я могу вам помочь. Война сейчас поворачивается в нашу пользу. Немцы бегут. Как вы знаете, мы потеряли на войне много солдат, но нужно еще больше, чтобы отбросить захватчиков обратно в Берлин и обеспечить нашу победу. В этом лагере нам очень не хватает охранников. Если вы действительно бывший офицер польской армии, я готов принять вас в качестве одного из сотрудников в 10-ю роту.

Я внимательно посмотрел на командира в недоумении. Я быстро понял, что мне нужно немедленно убрать выражение крайнего шока с лица, чтобы не возбудить подозрений в том, что это их решение для меня неприемлемо. И все же я едва сумел сдержать эмоции. Мой голос слегка дрожал, когда я тихо переспросил:

– Что?

– Лейтенант Анищенко введет вас в курс дела. Мои поздравления, Оскар.

С этими словами командир поднялся и вышел из помещения. Я тоже попытался встать, но у меня не получилось сделать это достаточно быстро, поэтому, когда я вытянулся, командир уже скрылся из виду. Анищенко поддержал меня за руку, помогая подняться.

Я посмотрел на Анищенко:

– Я не знаю, что сказать. Я… – Я не мог больше говорить, все свои силы я тратил на то, чтобы сдержать слезы.

– Пойдем, – сказал он. – Есть еще люди, с которыми тебе нужно познакомиться. А потом я отведу тебя в твою казарму, где ты сможешь немного отдохнуть.

Офицер отвел меня в комнату для личного состава роты. Там он представил меня лейтенанту Николаю Шарапилу из Москвы, который служил адъютантом (соответствует должности начальника штаба. – Пер.) в полку, охранявшем сторонников повстанцев[45]. Я подумал, что буду выглядеть жалко в его глазах, но он привык видеть людей в моем состоянии и не обратил внимания на то, что его подчиненный сам едва одет. Мне выделили место в казарме и поручили работу в роте при выполнении приказов из батальона. Меня даже снабдили обмундированием. Я сильно вымотался после слишком насыщенных событиями последних часов. Лейтенант Шарапил разрешил мне отдохнуть в казарме до ужина. Я с удовольствием повиновался.

Впервые за много недель я мог лечь, полностью вытянув ноги и туловище. В комнате было тепло, так как не было недостатка в угле для печи, и я закутался в мою чудесную новую шубу. Меня переполняло чувство комфорта. Это было незабываемое ощущение. Пустой желудок все никак не мог угомониться, но меня утешала мысль о том, что вскоре он будет наполнен, когда я получу свою порцию еды. Я все еще был потрясен тем, как быстро изменилась моя судьба. Всего за несколько часов я превратился из заключенного, умиравшего от голода и готового расстаться с жизнью, в офицера, который несет службу в русской армии. Представьте себе, офицер в рядах русских! Как мне удалось добиться этого? Я был горд собой и улыбался. Кроме того, мне пришлось признать доброту, которую продемонстрировали захватившие меня в плен русские, мои враги. Это стало еще одной новостью для меня, которой я не ожидал. «Как странно», – подумал я вслух.

Через несколько часов я проснулся после короткого отдыха, чтобы получить свой ужин. Впервые за много месяцев я смог поесть так, чтобы полностью утолить голод. Мой желудок не был привычен к обильной пище, поэтому мне потребовалось несколько дней, прежде чем я снова мог есть нормально. Анищенко отпустил меня на весь вечер. Я с благодарностью вернулся к своей койке, но я понимал, что мне предстоит выполнить много работы. Из этого обмана кое-что получилось, но это было только началом. Опасность все еще не миновала. Мне придется оставаться здесь, на этом месте до того, как представится возможность действительно отправиться в польскую армию, а после этого и в немецкую армию, или пока не возникнут какие-либо другие обстоятельства, что позволят мне действительно оказаться в безопасности. Я хотел снова встать на ноги и намеревался стараться заслужить их доверие и расположение. Это стало для меня новой целью. Она сильно отличалась от той, что я наметил себе прежде, всего несколько часов назад. На следующее утро, проснувшись, я быстро оделся. За мной в мою комнату зашел Анищенко, который улыбнулся, когда увидел на мне новую форму. Это потребовало от меня больших усилий, но с самого первого дня я выполнял любое отданное мне распоряжение точно и в срок. По мере того как шли дни, мой паек увеличивался, и я стал больше похож на человека. Кроме того, я каждые 10 дней получал по 100 граммов табака, столько же, сколько получали и все русские офицеры. Вскоре ко мне начали возвращаться силы. Через две недели после того, как я принял предложение командира батальона, он повысил меня в должности до разводящего. Я снова и снова должен повторить, что был очень благодарен за то, что Бог не оставил меня.

Глава 11

Осведомители

Прошло четыре недели с тех пор, как я принял предложение стать русским военным. Меня все еще воодушевляла эта странная перемена в моей судьбе, однако удовольствие от этого пошло на спад. Я ни в коей мере не избавился от опасности. Командир моего батальона получил повышение, и из командира пенитенциарного подразделения стал командиром боевого батальона на фронте. Его место занял капитан Тараканов из 10-й роты. Ко мне все еще обращались как к «поручнику», то есть старшему лейтенанту, хотя многие из моих приятелей из лагерной охраны говорили, что я должен иметь более высокое звание.