Книга Рабин Гут - Алексей Лютый

Грифлет, перепугавшись едва ли меньше своих противников, обернулся в поисках источника такого грохота. Как вы думаете, что он увидел? Правильно! Попова, застывшего на телеге с поднятым вверх крестом. Не говоря ни слова, рыцарь спешился, снял с головы шлем и опустился на оба колена перед Андрюшей.

– Благослови, отче, – трепещущим голосом проговорил он, прижав трясущиеся руки к груди. – Воистину, святость твоя беспредельна, ибо ты смог своими молитвами вызвать гром небесный!

Услышав такое, Попов приземлился от неожиданности на пятую точку. Мой Сеня, видимо, желавший самолично пожать все лавры славы, от такого оборота растерялся и спрятал за спину жомовский пистолет. А когда перед Поповым свалился на колени еще и Каута, то Рабиновичу только и оставалось, что досадливо сплюнуть и вернуть табельное оружие своему хозяину.

– Благослови людей-то, – проворчал Сеня, обращаясь к растерявшемуся Попову. – Что зенки-то выпучил?

После этого Андрюше пришлось слезть с телеги и по-отечески похлопать двух новообретенных прихожан по давно не стриженным маковкам. Я спрятался под телегу и зажал нос лапой, чтобы своим неуместным смехом не испортить торжественность момента!

После этого боя пришлось устраивать привал. Во-первых, следовало расчистить заваленную дорогу. А во-вторых, помимо одного разбойника, пристреленного Рабиновичем, Грифлет с Каутой умудрились убить еще четверых. И набожный рыцарь требовал, чтобы их тела предали земле согласно христианским обрядам. А кто их знает, эти обряды-то?

Выкручиваться пришлось Попову. Пока Каута выкапывал в мягком черноземе братскую могилу, Андрюша старательно пытался вспомнить хоть что-то из постоянных причитаний, которыми одаривала его излишне набожная матушка.

В голову Попову так ничего и не пришло. Оставалась надежда на импровизацию, и Андрюша блестяще справился с ней, исполнив над безвременно усопшими обезьянами в облике людей жалостливую песню из репертуара Тани Булановой. У чувственного Грифлета, между прочим, даже слезы на глаза навернулись!

Пока совершался своеобразный похоронный обряд, Рабинович усиленно прочесывал поляну на коленях, стараясь что-то найти. Поиски явно претерпевали крах, отчего Сеня безбожно, хотя и вполголоса, ругался матом. Непечатные реплики вступали в такой диссонанс с плаксивым напевом Попова, что тот не выдержал. Быстро закончив свое выступление и мелко перекрестив братскую могилу, Андрюша повернулся к Рабиновичу.

– Че ты там потерял? – недовольно спросил он.

– «Че», «че»! – передразнил его Сеня. – Гильзы. Кончатся у Жомова патроны, посмотрю я тогда, как ты свои «чудеса» творить будешь…

– Так не мучайся, – тут же посоветовал Попов. – Дай Мурзику пистолет понюхать. Он тебе гильзы и найдет.

Рабинович удивленно посмотрел на Андрюшу и сунул мне под нос жомовское табельное оружие. Мог бы и нормально сказать! От этих гильз так воняет порохом, что их за версту учуять можно. Я от такого аромата успел отвыкнуть, потому и не удержался, чтобы не фыркнуть. Однако место, где валялись стреляные гильзы, Сене показал. Все равно ведь с живого не слезет, пока не найду!

– И часто у вас тут такие происшествия случаются? – беспечным голосом полюбопытствовал у Грифлета Рабинович, едва наш маленький караван тронулся в путь.

– Это все из-за того, что король и большинство рыцарей покинули страну в поисках Святого Грааля, – тяжело вздохнув, ответил рыцарь, все еще находящийся под впечатлением спетой Поповым песни. – Нет уже прежнего порядка. Я не удивлюсь, если в окрестностях городов и драконы начнут разгуливать.

Спасибо! Нам и так неплохо.

Весь дальнейший путь прошел почти при полном отсутствии разговоров. Жомову с Рабиновичем похвастаться было нечем. Грифлет молчал, погруженный в свои думы, а сакс Каута от поездки рядом с «великим святым» настолько ошалел, что временно потерял дар речи. Попов и вовсе молчал. И вообще, вел себя, как нашкодивший кот при виде разгневанной хозяйки. Разве что хвоста у него не было. А то и тот бы под себя поджал! А на фига?!

Если Рабинович считал себя обворованным, это не значило, что кто-то что-то украл. Поверьте мне, это у Сени обычное состояние души. Если моему хозяину не кажется, что его нагло обманули, отобрав лишнюю часть дивидендов, я начинаю беспокоиться. Значит, Рабинович влюбился! И теперь снова будет класть мне в миску розы, а своему предмету обожания нести собачий корм. Нехорошо все это!

В общем, если бы я смог, то непременно посоветовал бы Андрею не расстраиваться по пустякам. В конце концов, слава «святого человека» может оказаться полезной для всей нашей компании. Кто их знает, этих рыцарей? Может быть, они в Камелот без очистительного поста и отпущения грехов вообще никого не пускают. А тут у нас свой очиститель души под руками.

До самого Камелота ничего примечательного больше не случилось. Часам к двум пополудни мы наконец выбрались из лиственного леса и оказались на краю довольно обширной холмистой равнины. Всю ее наискосок прорезала пронзительной синевы речка. А почти в центре, на высокой насыпи, окруженный рвом, покоился величественный замок.

Отсюда было трудно определить, но мне показалось, что его зубчатые стены поднимаются ввысь не меньше чем на пятнадцать метров. Повыше некоторых наших пятиэтажек получается! Крепкие, как зубы волкодава, башни украшали разноцветные флаги, лениво трепещущие от слабых порывов ветра. Соединял все это великолепие с внешним миром подъемный мост, натянутый надо рвом на крепких цепях.

Зрелище замка меня настолько заворожило (впрочем, не меня одного!), что я даже не сразу обратил внимание на город, прилепившийся к этому каменному колоссу. Все, что было вокруг замка, настолько же отличалось от увиденного ранее, как у нас Москва от Борисоглебска!

Опрятные домики (большинство из которых тоже, кстати, оказались каменными!) тянулись к крепости ровными рядами. Виадук, перекинутый от реки, сверкал белым мрамором. Даже здешнее ристалище, расположившееся во впадине между двух холмов, дышало такой чистотой и помпезностью, как леврет-ка в период брачных игр! Не стану утверждать с полной уверенностью, но в Камелоте, по-моему, даже театр имелся. Жалко, что футбольные матчи не проходили!

– Вот он, благословенный замок. Хранитель славы рыцарей короля Артура! – с присущей ситуации помпезностью провозгласил Грифлет, вытянув вперед окованную железом длань. Видать, истосковался по нормальной жизни за время поисков Грааля, бедняга!

– Да-а, сооружение конкретное! – согласился с ним Жомов. – Если бомбовые удары наноситься не будут, то один батальон с недельку тут дивизию противника удержит.

– Тьфу на тебя! Весь кайф обломал, – обиделся на друга Попов. – Вечно ты лезешь со своими дурацкими сравнениями. Нормально говорить не можешь?

– Да чтоб мне месяц с пэпесниками дежурить, если я не прав! – не понял Андрюшу Жомов. – Да тут одни снайперы такого шороха наведут…

– Не смеши козу бигудями, – оборвал разглагольствования Ивана Рабинович и пришпорил своего коня.