Книга Королева моих грез - Люси Эллис

– Вот это да… Как в арабской сказке.

Входная дверь в форме замочной скважины, огромная низкая кровать – комната была скопирована со старинной гравюры московского терема. Видимо, для нерусского человека комната действительно выглядела как восточная фантазия.

Джиджи была далеко не первой женщиной, которую он сюда привел, но она была одной из немногих. Это была его личная территория, и он охранял эту часть своей жизни, но сейчас сохранять дистанцию не получалось.

Халед поставил Джиджи на ноги и обхватил ее лицо ладонями. Он нежно, но одновременно властно поцеловал ее, и Джиджи подумала, что ей всегда будет этого мало.

Халед развернул ее к себе спиной и поцеловал ее шею, отчего по спине Джиджи пробежала дрожь. Его руки скользили по ее груди, спускались по животу к бедрам и снова поднимались к груди. Он обжигал ее кожу своим горячим дыханием, и у Джиджи подгибались колени.

– Халед, – выдохнула она.

– Вечность, – сказал он по-русски.

– Вечность? – эхом переспросила она.

– Я ждал тебя целую вечность.

Халед ласкал ее так, будто ждал этого всю жизнь. Он поцеловал ее шею, и с губ Джиджи сорвался тихий стон.

– Ты этого хочешь, Джиджи?

Она развернулась к нему лицом и поцеловала его со всей страстью, которую он в ней разбудил.

– О да, – выдохнула она между поцелуями.

Халед обхватил ее бедра, и Джиджи обвила его талию ногами. Он перенес ее к кровати и уложил на спину. Он опустился перед ней на колени, ловко расстегнул пуговицу на джинсах и быстро снял их с нее.

– Не останавливайся.

– Милая, меня сейчас не остановит целая армия.

На Джиджи по-прежнему были крошечные блестящие стринги, в которых она выступала. Он провел пальцем по тонкой полоске на ее бедрах к почти ничего не скрывавшему атласному сердечку.

– Это, – сказал он, – неприлично.

Когда его пальцы проникли под тонкую ткань и прикоснулись к ее клитору, у Джиджи перехватило дыхание.

Халед возвышался над ней, такой же мощный и необузданный, как тогда, на сцене, только сейчас он был почти обнажен. Его голая грудь была покрыта темными волосками, стрелой спускающимися к низу живота. Джиджи прикоснулась к его напряженному члену, но он отстранился и одним движением снял с нее стринги. Под ними была лишь тонкая полоска золотистых волос, и у Халеда пересохло во рту от возбуждения.

Он развел ее ноги в стороны и приник губами и языком к ее разгоряченной влажной плоти. Джиджи ахнула и выгнулась ему навстречу, комкая руками простыни. Она чувствовала себя бесстыдной в своем желании, наслаждение волнами накатывало на нее. Джиджи вскрикнула на пике ощущений, ей казалось, что она распалась на миллионы крошечных осколков.

Сквозь пелену наслаждения она смотрела на его литые мускулы. Ей хотелось трогать и ласкать его, чувствовать напряжение под своими пальцами. Халед наклонился к ее груди и начал нежно ласкать губами ее соски. Джиджи едва могла выдержать эту сладкую муку.

– Халед, подожди, – нежно прошептала она. – Пожалуйста, я…

Он поднял затуманенный желанием взгляд и улыбнулся ей так, что все мысли мгновенно испарились из ее головы.

– Подумай о том, как сильно я был возбужден в течение последних сорока восьми часов, Джиджи. Это расплата.

Джиджи попыталась подсчитать, но мысли путались. Он имеет в виду, с момента их первой встречи? Не может быть!

– Но…

– Да, ты меня вычислила, – проворчал он и достал из прикроватной тумбочки презерватив.

Халед сбросил с себя остатки одежды и надел презерватив на свою возбужденную плоть. Он медленно вошел в нее и поцеловал в губы. Джиджи приподняла бедра, и он вошел еще глубже. Она тихо застонала, и Халед начал двигаться в ней. Они ритмично двигались в унисон, словно их тела были созданы для этого древнего, как мир, танца. Джиджи казалось, что она умрет от почти нестерпимого удовольствия, если вот-вот не достигнет оргазма. Ее плоть запульсировала вокруг его члена, и Халед стиснул зубы, сдерживая себя.

Он начал двигаться быстрее и сильнее, и Джиджи вскрикнула, снова достигнув пика. На этот раз он присоединился к ней, глухо застонав, и упал на Джиджи. Она обвила его руками и ногами. Именно это ей сейчас было нужно – чувствовать на себе тяжесть его тела после сокрушительного и опустошающего наслаждения.

Когда Халед пошевелился, Джиджи думала, что он откатится в сторону, но вместо этого он приподнялся на локтях и нежно поцеловал ее в губы. Джиджи ответила на поцелуй и прильнула к нему всем телом. Их взгляды, опьяненные подаренным друг другу наслаждением, встретились.

Когда он поднялся, чтобы снять презерватив, Джиджи перекатилась на бок и молча наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Она не знала, чего ожидать дальше. Она боялась сказать что-то такое, что может разрушить то, что она сейчас чувствовала, – что-то очень личное и новое для нее.

Когда Халед вернулся в постель и лег рядом с Джиджи, она ждала, что он что-нибудь скажет. Вместо этого он сделал самую нужную вещь – без лишних слов обнял ее и притянул к себе. Джиджи прижалась к нему, именно этого она хотела больше всего.

Она не должна принимать происходящее слишком близко к сердцу. Она твердила себе, что это естественно – стремиться друг к другу после того, как они были единым целым. Джиджи закрыла глаза. Она убеждала себя, что эта эйфория – естественная реакция после такого бурного секса. Прижимаясь щекой к его плечу, слушая его ровное дыхание, Джиджи чувствовала, что хочет оставаться здесь всю ночь. И даже дольше.

Вечность. Теперь она знала подходящее слово.

Халед так ничего и не сказал, только глубоко вздохнул, довольный тем, что она рядом. Перед тем, как сон окончательно сморил Джиджи, она подумала, что это самый приятный звук на свете.

Ну вот, она провела с ним ночь. А дальше-то что?

Джиджи осторожно села на кровати, все тело сладко ныло. Она потихоньку встала, с легкой грустью посмотрела на мирно спавшего Халеда и направилась в ванную.

Под ярким светом ламп она выглядела так, будто засунула голову в сушилку с центрифугой. Волосы торчали в разные стороны, заспанные глаза покраснели, а глуповатая улыбка расползлась на пол-лица. Джиджи приблизилась к зеркалу и с любопытством рассматривала собственное отражение.

– Ну, и что же ты делаешь, Жизель? – спросила она саму себя.

Губы распухли, кожа покраснела от бороды Халеда, но при этом чувствовала она себя просто замечательно. Прошлой ночью она не испытывала никакой неловкости; хотя могла списать это на опытность Халеда, она все же считала, что дело не в этом.

Никогда прежде у нее не было случайного секса с малознакомым мужчиной, поэтому сравнивать ей было не с чем, но женская интуиция подсказывала ей, что в прошлой ночи не было ничего случайного. Она никогда еще не чувствовала себя такой защищенной, как в объятиях Халеда.