Книга Дети в лесу - Беатриче Мазини

— Жила… была… девочка… в лесу…

В конце концов, это и ее история. Конечно, она, Хана, не такая глупая, чтобы петь и привлекать к себе внимание в лесу. И болтать с волком, вот еще! Но это и ее история; сказка постепенно, очень медленно, но послушно и терпеливо вернула Хане все слова, одно за другим, сложенные в ряд и обретающие смысл. Слова рассказывали.

Изможденная, Хана прислонилась спиной к стволу дерева. Книга лежала у нее на коленях, раскрытая на слове «Конец».

— Такая короткая, — пробормотала она. — Всегда хочется добраться до конца, а потом жалеешь, что он наступает слишком быстро.

— Конец почти всегда один и тот же, — сказал Том. — Можно заранее угадать, как все закончится в сказке. А вот что именно в ней случится, этого не угадаешь. Как добраться до конца. Какой тебя ожидает путь, — Том посмотрел на Хану внимательно. Она улыбалась. — Вот видишь? Теперь ты тоже можешь читать им сказки.

— Но не так хорошо, как ты. Я запинаюсь. И получается слишком медленно, — Хана пожала плечами. Улыбка исчезла с ее губ.

— Научишься. Нужно просто немного времени. А времени у нас — навалом.

— Ты знаешь сказки?

В первый раз, когда Хана, после нескольких читок в одиночестве, показалась в кругу с книгой в руках, Нинне уставилась на нее с недоверием.

— Малыши теперь не те, что раньше. Раньше они тебя уважали, просто, потому что ты старше. А теперь сомневаются! — улыбаясь, Хана переглянулась с Томом, который наблюдал за сценой, стоя со скрещенными на груди руками. — Да, я знаю сказки. — Нинне и остальные смотрели на нее недоверчиво и растерянно.

— Как это — знаешь? — спросил Дуду.

— Ну, как сказать… Просто я раньше знала, как их читать. Но забыла. А теперь вспомнила.

— По-моему, Том все равно знает лучше, — пробурчал Гранах. — Он же Том-Два-Раза. Значит, он всегда на один раз больше нас всех.

Том улыбнулся. Похвала Гранаха прозвучала, может, и не слишком складно, но приятно.

— Хана хорошо читает сказки, — сказал он. — У нее красивый голос. Послушайте ее.

Больше никто не возражал.

И правда: голос Ханы, когда ее смущение прошло, зазвучал мелодично и уверенно. Она умела имитировать разные звуки, знала, когда надо шептать, а когда, наоборот, повысить голос. Недоверие детей быстро перешло в восторг.

— И правда… — задумчиво сказал Глор, — раньше же всегда мамы рассказывали сказки.

Том изумленно посмотрел на него: второй Осколок за несколько дней! До этого, казалось, их вовсе не было. А может, Глор просто о них не говорил — стыдился. Или стеснялся. Или не знал, как сказать.

— Да, — чуть помедлив, кивнул Том. — Ты прав, Глор.

— Но Хана не мама! Мамы — они хорошие и добрые, и делают печенье, и кладут тебе его в корзинку!.. — воскликнула Орла, которая слишком хорошо помнила ту Хану, которая раздавала всем пощечины, щипала до синяков и нарочно толкала в грязь.

— Да-а, — протянул Дуду, — а потом бросают тебя в лесу и посылают в руки к волку…

— В лапы, — поправил его Гранах. — Не в руки, а в лапы к волку.

Все рассмеялись.

— Тогда получается, что Хана из таких мам. Из тех, что оставляют тебя в лесу, — добавила Орла, отважно оглядываясь по сторонам.

Том посмотрел на нее с интересом. Дети становились дерзкими. Освобождались. Это было хорошо. Правда, сопровождалось некоторыми сложностями.

— Орла, — сказал он, — о старших так не говорят. Старших нужно уважать.

— А что это значит? — распахнув глаза, спросила она.

— Значит, нельзя говорить о них плохое. И вообще, не обязательно говорить вслух все, что думаешь. А старших надо слушаться и делать, что они говорят… потому что они старшие и знают больше.

— А если они ошибаются?

Том лишь развел руками. В это мгновение подбежал Собак, неся в зубах окровавленный комок. Он завилял хвостом и положил добычу перед Томом.

— Ужин! — обрадованно завопил Дуду.

— Наверное, крыса, — скривился Ноль-Семь, переворачивая добычу Собака ногой, чтобы лучше ее разглядеть.

Так и есть — это была крыса: Собак сожрал ее голову, а остальное принес друзьям. Обезглавленная крыса — не очень приятное зрелище, но Дуду был прав: крысятина — отличный ужин. Том благодарно взглянул на Собака, который довольно облизывался; Глор ласково гладил зверя по спине. Том был благодарен Собаку по двум причинам: за добычу и за то, что тот положил конец трудному разговору.

Этим вечером Орла не обняла Хану, и Хана не обняла Орлу. Нинне, которая все повторяла за Орлой, поступила так же. Хана казалась безразличной, но от Тома не укрылось болезненное сочетание гордости и грусти в ее глазах.

На следующий день произошло событие, которое отвлекло внимание всех: нападение. Утром дети позавтракали плодами, сидя вокруг остывшего костра и ожидая, пока в небе поднимется Астер и согреет их; потом все, кроме Лу и Гранаха, который остался присмотреть за ней, отправились собирать ягоды: они росли на поляне, обнаруженной Глором пару дней назад.

Дети шли гуськом; поляна находилась довольно далеко, поэтому Глор накануне пометил дорогу сломанными ветками, а теперь пытался их отыскать. Когда они наконец добрались, Том, оглядевшись, довольно похлопал Глора по плечу: поляна казалась бескрайним океаном полупрозрачных голубоватых шариков, блестящих от не высохших еще капелек росы.

— О-о-о, — протянула Орла. — Как драгоценности сказочной принцессы…

— Нет, — возразила ей Нинне, — как глаза Синего Принца.

— Но они же голубые, не синие! — заспорила Орла.

— Ну и что? Синий или голубой — это почти одно и то же, — Нинне пожала плечами и отвернулась.

— Срывайте только самые прозрачные, самые спелые, — наказал Том. — Остальные пусть пока зреют, вернемся за ними через несколько дней.

Дети радостно принялись за работу; малыши подавили немало ягод, пока не научились срывать их быстро и аккуратно. Ноль-Семь шел позади всех с большой корзиной в руках — ее сплел Гранах — и подбирал сорванные ягоды.

Наконец корзина наполнилась до краев; Ноль-Семь еле волок тяжелую ношу, но ни за что не хотел отдавать: Том отобрал ее у малыша чуть ли не силой.

— Ну, теперь можно и поесть немного, — разрешил Том, когда все расселись на траве.

Нинне и Орла виновато переглянулись: у обеих губы были фиолетовыми, словно они слишком долго купались в холодной воде. Предложение «немного поесть» ни ту, ни другую почему-то не заинтересовало.

— Хотя если съесть слишком много ягод, — поглядывая на них, добавил Том, — живот может заболеть…

Довольные собранным урожаем, дети пустились в обратный путь — домой, на свою поляну. Из ягод можно надавить сок, можно их сварить или просто съесть сырыми — конечно, не все сразу, раз Том говорит, что может заболеть живот.