Книга Не исчезай - Каролина Эрикссон

Когда на тарелке ничего не осталось, он отодвинул ее и зачем-то вышел из кухни. Вернулся с черным галстуком. Потом стянул с себя пиджак и протянул оба предмета мне.

– Надень это. Трусы не снимай. Больше ничего. Жди меня в спальне.

«Попробую еще, в самый последний раз», – видимо, так я подумала тогда. Возможно, поэтому отогнала мысли о боли в ногах, которая, действительно, ослабевала, но оставила безмолвные, неизгладимые следы на теле. Так или иначе, я сделала все, что пожелал Алекс. Разделась, затянула галстук вокруг шеи и стала ждать. Потом он пришел. И затворил за собой дверь.

Я долго не могла заснуть той ночью. И когда наконец удалось закрыть глаза, я погрузилась в прерывистую, беспокойную дремоту. Очень быстро я проснулась то ли от боли, то ли от шума снаружи. Машина с невыключенным мотором, громкий крик. Лежа в спальне, я слышала, как Алекс занес Смиллу, как зажег свет и устроил ее в соседней комнате. Через стенку было слышно, как он тихим голосом долго говорил ей что-то утешительное, прежде чем пожелать спокойной ночи.

Я не вышла к ним, но и не заснула ни на секунду. И в этот момент, наконец, приняла решение. Точнее, это было не решение, а озарение. Это должно закончиться.

В этих словах была такая простота и безыскусность, каких мне давно не хватало. Это необходимо, я должна это сделать… я почувствовала одновременно тяжесть и легкость. Больше не осталось ни малейшего места для сомнения.

Я провела пальцем по бутылочке, потом по кружке с Винни-Пухом. Я ищу что-то вроде этого? Поэтому я здесь? Нет. Руки снова опустились, я снова куда-то пошла. Скоро окажусь около кассы, а ведь до сих пор не нашла то, что мне нужно. Что-то мелькало в сознании, прячась, ускользая. Мимо проехала тележка с кошачьей едой, и я внезапно вспомнила о доме и саде. Взгляд упал на топор на одной из нижних полок, и в мозгу что-то щелкнуло.

Я поставила на пол корзинку и села на корточки перед полкой с инструментами. В ушах зазвенело, когда я потянулась вперед и схватилась за рукоятку топора, подняла его и взвесила в руке.

Я никогда раньше не держала в руках топор. И все же таким привычным движением взялась за рифленую пластиковую рукоятку и чувствовала себя так естественно. Как это может быть? Я наклонилась и прочитала этикетку, приклеенную к полке. Мультифункциональный. Закаленная сталь. Пожизненная гарантия. Я невольно отвела глаза.

Осторожно провела пальцами по лезвию. Меня переполнило ликование. Когда лезвие зазвенело, раздалось знакомое эхо. «При наихудшем сценарии ваше психическое состояние приведет к очень неприятным последствиям. И для вас, и для ваших близких». Я едва не отшвырнула от себя топор. То, о чем предостерегала меня белокурая женщина-психотерапевт, не это ли сейчас произойдет? Не достигла ли я той точки, когда сама не могу предвидеть, что сделаю в следующий момент, не могу контролировать свои действия? Не достигла ли я этой точки или… не прошла ли ее уже? Ах, Смилла!

Сидя на корточках на полу в этом богом забытом магазине, я закрыла глаза рукой и стала раскачиваться взад и вперед. Никто не планировал, что дочь Алекса будет в Морхеме вместе с нами. Неудачное стечение обстоятельств привело к тому, что той ночью она оказалась у нас. Кто-то, кто приехал и уехал. А сейчас, в чем я сейчас пытаюсь убедить себя? Что неудачное стечение обстоятельств привело также к тому, что она исчезла? Я решительно отняла руку от лица и снова сфокусировалась на садовом инструменте, лежащем передо мной. Нужно смотреть на вещи реалистично. Я снова протянула руку за топором.

Я приближалась к въезду в Морхем, когда зазвонил телефон. «Катинка, – подумала я. – Она не получила ответа на свое сообщение и теперь звонит, чтобы проверить, все ли со мной в порядке». В памяти всплыли мамины слова, которые она произнесла на следующий день после исчезновения Алекса и Смиллы, – тогда я еще брала трубку, когда она звонила. «Катинка беспокоится за тебя». Я раздраженно достала телефон. Но не ее номер высветился на экране.

Руки на руле так задрожали, что машина резко дернулась. Я громко вскрикнула и постаралась успокоиться. Прямо впереди виднелся карман – место, где останавливаются автобусы, едущие в город. Я бросила лихорадочный взгляд в зеркало заднего вида, вроде бы никакого автобуса за мной не было. Держа обе руки на руле, я подъехала к остановке и резко затормозила.

Телефон все еще звонил, и я смотрела на него как безумная. Нет, это не Катинка. На экране высвечивались не цифры, там появилось имя. Такое знакомое имя.

– Алекс, – прошептала я.

Подняла телефон выше. Ладонь саднило, напоминала о себе недавняя рана от моей собственной сережки. За секунду до того, как нажать на кнопку, я скользнула взглядом по пластиковым пакетам под пассажирским сиденьем. Пакетам, в которых лежали мои покупки из того магазинчика. Йогурт, фрукты, хлеб. И топор. Мультифункциональный, с лезвием из закаленной стали, с пожизненной гарантией.

Я сделала глубокий вздох и ответила на звонок. Постаралась, чтобы голос звучал буднично.

– Алло? Алекс, это ты? Что случилось?

На другом конце послышалось какое-то шуршание.

– Алло! – закричала я чуть увереннее. – Ты меня слышишь?

Ответа по-прежнему не было. Было слышно только чье-то тяжелое дыхание, затем стало совсем тихо. Я отняла телефон от уха, посмотрела на него. Попробовала еще раз. Выкрикивала имя Алекса все громче и громче. Но я разговаривала с пустотой. На другом конце никого не было.

26

Стало темно. Последние силы покинули меня, не осталось ничего. Ничего, что поддержало бы меня. Я не могу подняться, слишком слаба. Могу только лежать в темноте и смотреть вокруг себя. Все так знакомо и все же стало совсем другим, разрослось.

Я слышу твой голос. И если делаю небольшое усилие, могу увидеть тебя перед собой, представить твое лицо и фигуру. Но я не могу проникнуть в твои мысли, разгадать, что ты такое. Какие мысли бродят в твоей голове в эти минуты? Ты в замешательстве? Чувствуешь себя брошенной и одинокой? Или ждешь и надеешься? Ты веришь в лучшее, говоришь себе, что все в конце концов наладится? Думаешь ли ты обо мне? Отвечай!

Как я буду жить дальше? Что буду делать? «Без меня ты ничто». Слова, которые обезоруживали меня, тянули к земле, заставляли гнуться и сжиматься. Но теперь… теперь я ощущаю что-то внутри себя, чувствую, как оно растет и приближается. Готовится выкарабкаться наружу. Скоро я поднимусь. Снова буду стоять непоколебимо, уверенно, прямо. Отпущу то, что было, оставлю все позади. Будущее ждет. Она ждет.

Скоро все прояснится. Скоро я пойду ей навстречу.

А ты останешься во мраке. Пусть он поглотит тебя.

27

Ключ! Где этот чертов ключ? Я копалась в сумке, пакеты с едой пришлось поставить на землю, чтобы было сподручнее искать. Один пакет разорвался, и из него выглянула черная ручка топора. Тут я наконец вспомнила. В сумке ключа нет. Мои судорожные поиски – просто результат старой городской привычки. Тут, в Морочье, другие обычаи.