Книга Не исчезай - Каролина Эрикссон

– Почему ты хромаешь?

– Я не хромаю.

– Может, и нет. Но ты двигаешься как-то по-другому. Осторожно. Словно тебе больно. Что случилось?

Она сверлила меня взглядом. Я сжала губы, попыталась взглянуть ей прямо в глаза, но удалось посмотреть только на стенку, у которой она стояла. Катинка медленно покачала головой, как будто поняла что-то важное. Потом она сказала, что мне нужно пойти и кое с кем поговорить. Я вздрогнула и спросила, что это значит. Она не ответила, даже не сказала, что я и сама понимаю.

– Но что ты все-таки имеешь в виду? – настаивала я. – О чем это, по-твоему, мне нужно поговорить?

Какая-то часть меня хотела, чтобы она сказала это вслух, хотела, чтобы она сделала реальным то, что я сама не в силах была сформулировать.

– Ты давно сама на себя не похожа, – ответила Катинка. – Эта хромота… И ты все время чувствуешь себя усталой. Тебе нужно записаться кое-куда.

– Куда? К кому?

Я думала, она предложит очередного болтуна-психотерапевта. Прикрыв глаза, я увидела перед собой белокурую копну волос, почувствовала крепкую хватку на запястье. «Вам будет становиться все хуже и хуже. Вы рискуете потерять равновесие». Но Катинка думала вовсе не о психологах.

– Возможно, тебе нужно в поликлинику на общее обследование.

– Ну ладно, – сказала я. – Ты права насчет усталости. Я запишусь туда.

Так я и сделала. Спустя несколько дней пошла в поликлинику. На улице светило солнце, и, кажется, все надели шорты и короткие юбки. Только я была в длинных брюках. Образ той белокурой женщины еще раз скользнул по сетчатке глаза. Кардиганы и пиджаки посреди лета, мне казалось, что это странно. А теперь я сама так одеваюсь. Чтобы все спрятать.

Спустя короткое время я вошла в кабинет к женщине в белом халате и села на стул у ее стола. Медлила, прежде чем начать говорить, выжидала, давала ей возможность разглядывать меня в тишине. Втайне я надеялась, что она взглянет на меня и все поймет, а мне не придется произносить ни слова. Но врач смотрела с таким удивлением, что мне в конце концов пришлось открыть рот. Я осторожно начала рассказывать о своей усталости, послушно, хоть и немного уклончиво отвечала на ее вопросы. Когда она назначила анализы, я позволила медсестрам воткнуть в меня свои иголки и взять кровь, а потом протянула им баночку, которую они выдали для сбора мочи.

Затем мы вновь сидели друг напротив друга. Врач склонила голову набок и прищурилась. «Попроси, чтобы я показала свои ноги, – молча думала я. – Убеди, что я должна бросить его». Но она не сделала ни того ни другого. Вместо этого она объявила, что я беременна. На девятой неделе. Неужели я действительно ничего не подозревала?

Я вышла из машины и направилась в магазин, который располагался в низком кирпичном здании. Пожилой мужчина стоял у кассы возле двери и читал газету; когда я вошла, он взглянул на меня и неторопливо поздоровался. Я взяла корзинку и принялась бесцельно бродить между полками. Это был захолустный магазин, и выбор тут был соответствующий. Я могла бы проехать чуть дальше, в тот городок, где была вчера. Если память меня не подводила, там был большой супермаркет. Но я не отважилась снова отправиться туда, не хотела снова оказаться рядом с полицейским участком, где меня могли узнать.

Щеки загорелись, когда я вспомнила телефонный разговор с женщиной-полицейским. В какое посмешище я себя превратила! А ведь все могло обернуться хуже, намного хуже. Если в полиции узнают, что два человека, которых зовут Алекс и Смилла, действительно пропали без вести, и сопоставят это с моей ложью о наших отношениях… Это будет выглядеть нехорошо, совсем нехорошо.

На одной из дорожек я встретила двух тетушек, невероятно похожих друг на друга, видимо, они были сестры. Одни из тех, кто никогда не имел никаких связей с мужчинами, кто навсегда остался в этой сонной глуши и доживал вместе остаток жизни?

Когда мы поравнялись, они настороженно улыбнулись мне, как улыбаются чужаку, и я почувствовала, как стянуло лицо, когда я попыталась ответить на улыбку. «Это не моя вина, – хотелось мне крикнуть. – Я просто делала то, что велели».

Я спрашивала Алекса, как он собирается представлять меня, если мы встретим кого-нибудь в Морхеме. В нашем городе мы никогда никуда не ходили, всегда проводили время у меня дома. Ни кино, ни ресторанов, ни даже прогулок по вечерам. Мы никогда не говорили о том, почему так происходит, но я исходила из того, что все дело в ней. Наш город такой маленький, что невозможно не встретить кого-нибудь, кто знает ее или Алекса. Из-за этого наш с ним мир сжался до размеров моей спальни.

А теперь внезапно мы должны были оказаться в незнакомой вселенной. Мы будем в отъезде, вместе проведем отпуск. Я не спрашивала, как Алекс будет объясняться дома, но подозревала, что он выдумает какую-нибудь командировку. Он работал менеджером по продажам, постоянно был в разъездах, так что она могла на это купиться. Она – его жена. Ведь у него была жена.

Так как же, недоумевала я, собирается он представлять меня? Как он хочет, чтобы я себя рекомендовала? Алекс пожимал плечами на мои вопросы, давая понять, что это не имеет никакого значения, так как людей там не будет. По крайней мере, никого, кто был бы с ним знаком. Но я настаивала.

– Но если кто-то спросит, – говорила я. – Если. На этот случай я хочу знать, кто я. Кем я должна быть.

Это привлекло его внимание. Он посмотрел на меня долгим взглядом, с таким выражением лица, которое трудно было разгадать.

– Ты моя жена, – решил он. – Если кто-нибудь спросит, ты должна отвечать так.

И так и было. Мужчина из коричневого коттеджа, полиция, подростки – всем я говорила так. Что Алекс женат на мне. Но со Смиллой все было по-другому. Никто не просил меня называть ее моей дочерью, и все-таки ее я тоже впутала в эту головоломку. Это произошло естественно, пугающе легко. Маленькая Смилла, так же мечтающая о принцессах, как и я когда-то, и так же обожающая отца – игривая и веселая, как мой папа, высокомерная и безжалостная, как ее отец. Смилла, с которой я была связана через ребенка, лежавшего у меня во чреве.

– Твоя сестра или брат, – прошептала я и вздрогнула. Я стояла у холодильной витрины.

Долго смотрела на упаковки с молоком, маслом, йогуртами и яйцами. Потом бросила взгляд на красную корзину у меня в руке. Она по-прежнему была пуста.

Сесть в машину, поехать купить еды – где-то в глубине души я знала, что все это просто предлог. Я искала что-то совершенно другое. Но что? Две тетушки, которых я приняла за сестер, снова приблизились ко мне. Я быстро схватила с полки два пакета йогурта и положила их в корзину. Теперь, надеюсь, я выглядела как самый обычный покупатель.

Я прошла по магазину обратно, постаралась сосредоточиться. Набрала фруктов и опустила их в корзину вместе с батоном. Потом оказалась перед витриной с подгузниками и баночками с детской едой. Я уставилась на них, вспоминая, как отреагировал Алекс, когда я рассказала, что беременна. «Ты уже записалась куда следует?» Помнила, как долго он потом доедал ужин, как спокойно и тщательно пережевывал пищу. И все же было что-то тревожное в размеренном движении его челюстей. Нечто, похожее на сдавленную ярость. Или мне просто так казалось задним числом?