Книга Celistic. Эхо мира - Дэннис Лэнгли

– О! Этого я знаю – он представлял инфостанцию у нас на Юфусе… и тоже умер. И… вон Лика Лоу… и снова Джессика Винстер… что это все значит?

– Это все известные люди в инфостанции. «Столпы», – пробормотал Сэдрик.

И тут до обоих долетели голоса. Судя по звукам, в коридор вбежала целая толпа народа. Они бежали быстро. Среди их криков отчетливо выделялось слово «Клиф!»

Ванесса прижалась с Сэдрику: «Сделай что-нибудь! Ты же здесь чертов гений!!! Давай!»

Но он только водил пальцем по экрану. Тогда Ванесса ткнула в одну из фамилий. Ничего не произошло. Звуки из коридора приближались.

– Слушай, я возьму всю вину на себя, – затараторил Сэдрик.

– Естественно, ты возьмешь! – Ванесса почему-то поправила прическу. – Ладно, я выйду и сдамся. Хорошего понемногу.

Она вышла в коридор и тут же нырнула назад в пустую комнату с криком: «Они стреляют!!! Клиф!!! Сделай что-нибудь!»

Действительно через коридор летели боевые заряды. Один из них выбил кусок косяка.

Сэдрик стоял у экрана, судорожно скроля в стороны. Наконец он заметил кнопку «Пустить процесс», судя по всему, появившуюся снизу списка после того, как Ванесса нажала на фамилию. Сэдрик посмотрел, кого она выбрала. Этого человека он знал – Дик Греко, непревзойденный боец прошлого, один из лучших спецназовцев сайфо-уаджийской войны.

Оставались считанные секунды. Кнопка призывно мигала красным. Сэдрик понял, что он стоит в управляющем помещении, а сам процесс запустится в соседней комнате, где металась Ванесса.

«Предупреждение – процесс чрезвычайно опасен и может быть необратим. Ни в коем случае не пользоваться без предварительной калибровки» – прочел он снизу мелкими буквами.

Истекали последние секунды. Сэдрик скрипнул зубами и нажал «отмена». В соседней комнате закричала девушка, и тут же выстрел лишил паренька сознания.

Сэдрик вместе с Учителем сидели на лужайке перед главным корпусом. Искусственная трава приятно покалывала ладони. Искусственное солнце чуть-чуть грело через мохнатые искусственные облака. Привратник невдалеке размеренными движениями выметал искусственные листья.

– Жаль, что так вышло, – мягко сказал Учитель. – Очень жаль. Я надеялся, что однажды ты станешь великим человеком, Сэдрик. У тебя были все задатки. Но то, что ты сделал… прости, у меня просто нет другого выбора…

– Вы разве не рассмотрели доказательства, что я предоставил?

– Все рассмотрено. Ты действительно проявил героизм и позволил нам избавиться от нескольких прискорбных недоработок. И ты представить не можешь, сколько мы сил потратили на то, чтобы успокоить этих Ван-Тауэров. Можешь не беспокоиться, если бы оставалась хоть какая-то опасность для студентов, у нас здесь все было бы забросано ядерными ракетами.

– И тем не менее…

– И тем не менее у меня нет другого выбора, Сэдрик. Прости, но ты отчислен, без права когда-либо еще посещать Эхо.

– Разрешите быть откровенным, Учитель.

– Не разрешаю, – улыбнулся тот. – Ну, что там у тебя, «звездный мальчик»?

– Я полагаю, что ваше разочарование связано не с тем, что я взломал системы и напал на преподавателя.

– А с чем же еще? – Учитель продолжал мягко улыбаться.

– С тем, что я отказался записать в голову студентки Ван-Тауэр личность Дика Греко. Вы разочарованы тем, что я отказался изменить ее личность ради того, чтобы спасти себя и узнать, что скрывается в этом коридоре.

– Это что, по-твоему, получается, что здесь собрались садисты, издевающиеся над студентами?

– Нет, – Сэдрик встал, и Учитель встал вместе с ним. – Это получается, что я не прошел тест на посвящение в скрытую часть инфостанции. Вы ведь этому пытались меня научить, так ведь, Учитель? Что жажда информации, стремление к истине – они стоят того, чтобы жертвовать другими людьми?

– Ты прав, – улыбка Учителя стала грустной. – Но я не справился. Прости меня, Сэдрик, – он протянул руку. – Ты можешь идти. Не бойся, думай о нас как о друзьях. Прощай.

Паренек демонстративно не стал пожимать руку.

– Это неправильно, Учитель! Неправильно! Вы понимаете это? Понимаете, что вы неправы? У всего есть пределы! Нельзя жертвовать людьми ради идеи!

Учитель грустно покачал головой и направился назад внутрь главного корпуса, а Сэдрик за его спиной продолжал повторять: «Это неправильно! Неправильно! Просто неправильно! Вы должны понять! Просто…. Просто должны понять!» Его голос ломался и дергался.

Сэдрика душили слезы. Опустив голову, он поплелся по газону в сторону капсулы.

Привратник провожал паренька добрым взглядом, будто старого друга.

«Прощайте, Странник», – сказал он.

Фантом

Закрыв глаза, Леджер приложил руку к дверным створкам. Несмотря на герметичность помещения, через сам металл дверей, через кости руки и черепа он услышал рокот толпы. Будто ворвался в голову шум морских волн, где-то далеко-далеко бьющих о скалы. Этот шум сотрясал Леджера, пугал и одновременно восхищал. Внутри у него боролись друг с другом противоположные желания. Одно призывало сбежать, а другое – нырнуть с головой, пропустить рокот через себя и раствориться в нем.

Начиналось. Двери раскрылись, и Леджера ослепило какофонией звука и света. Он поднял над головой кулаки и пошел вперед, а откуда-то из пространства оглушительно вещало: «Дамы и господа, в красном углу ринга – Ле-е-екс Джордан, известный как Леджер! Непобедимый, несокрушимый, неостановимый, неуправляемый! Семьдесят шесть боев! Семьдесят пять побед! Одна техническая ничья! Семьдесят три нокаута! Чемпион в супертяжелом весе по версии WIBAL. Чемпион в боях с неограниченной мощностью импульса по версии IBJ. Обладатель четырнадцати мировых рекордов. Ястреб Ламара, олицетворяющий мощь и силу нации! Этот бой он посвящает великому бойцу прошлого – Дику Греко, который ровно сто пятьдесят лет назад основал Всемирную Лигу Импульсных Боевых Искусств».

Леджер шел, оставляя за своими кулаками белые инверсионные следы от работающих на малой мощности импульсных кастетов. Он приблизился к рингу, едва-едва скользя слайдерами, приподнялся и мягко приземлился в свой угол.

Толпа чуть стихла, а лучи света метнулись куда-то в противоположную часть зала.

«В синем углу ринга – Э-э-эшли Эдвандсон! Пять боев! Три победы! Одна ничья! Одно поражение! Чемпион Балива в супертяжелом весе!»

Толпа стихла, только где-то рядом с синим углом ринга раздавались редкие выкрики. Приблизившись, Эшли подкинул себя мощным слайдом, закружился в воздухе, раскручиваясь легкими импульсами, и оставляя замысловатые петли цветастых инверсионных следов. В верхней точке прыжка он вдруг, отдельным импульсом, спикировал вниз, будто затягивая узел галстука. Он красиво приземлился на одно колено, тут же встал, в полной тишине, и выкрикнул: «Ну что, слабаки?! Давайте мне этого вашего чемпиона!» Вокруг бойцов замигали, включаясь, световые барьеры, заглушая недовольство толпы.