Книга Хвост судьбы - Лана Мациевская

Элтонджон оглядел комнату и от удивления забыл обо всём на свете, даже о желании «задать» своему неведомому обидчику. На шкафу, свесив вниз переднюю лапу и длинный хвост, расположился здоровенный, абсолютно чёрный котище, единственным украшением которого был кроваво-красный ошейник с тускло поблёскивающим серебряным брелоком в виде головы пуделя.

– Ты вообще кто и как здесь оказался? – задал Элтонджон вполне закономерный вопрос.

Кот лениво и изящно потянулся и презрительно посмотрел на пса сверху вниз.

При этом корги заметил, что глаза у кота огромные, косые и разноцветные: левый горел зловещим жёлтым светом, а правый был безжизненным и мутновато-болотным.

– Ну, дожили. Меня уже и узнавать перестали, – скрипуче промурлыкал «разноглазый». – Вот в былые времена… Хотя не будем о грустном. Я Кот мира сего! Можешь называть меня Мурфестофель. Неужели ты действительно ничего обо мне не слышал?

Элтонджон смутно припомнил, что в нежном щенячьем возрасте мама рассказывала ему о зловредном древнем коте, соблазнившем и подбившем на что-то нехорошее прародителя всех собак; именно поэтому собаки до сих пор и недолюбливают кошачье племя, так и не простив того давнишнего обмана.

– И чего тебе от меня понадобилось? Кстати, меня можешь называть Элтонджон! – зло прорычал Элтонджон, борясь с искушением немедленно отомстить за всех своих предков и будущих потомков.

– Я могу исполнить любое твоё желание, несмотря на столь явное негостеприимство с твоей стороны, – Мурфестофель снова потянулся и зевнул, обнажив два ряда белоснежных острых зубов. – Кость – это, конечно, мелковато. Скажем, мне известно, что ты бы хотел сменить имя. Очень хорошо тебя понимаю, имечко твое, м-да… Хочешь что-нибудь поэтичное и тоже музыкальное? Лоэнгрин, например?

– Это ещё кто?

Честно признаться, Элтонджону явно не хватало общего образования. Единственным источником знаний для него служил телевизор. Пёс очень любил устроиться на диване, расставив в разные стороны свои уши-локаторы, и внимательно смотреть на яркие движущиеся картинки. Особенно ему запомнилась передача про английскую королеву и её любимых собак – корги! – живущих при дворе и окружённых почётом и уважением.

– Ты про лебедей что-нибудь слышал? – продолжал между тем настойчивый кот.

– Это гуси такие? – песенку «Жили у бабуси два весёлых гуся» Элтонджон слышал в одном из мультфильмов.

– Так, понятно. Лоэнгрин не подходит, – кот закрыл глаза и на секунду задумался. – Агенобарб? Фемистоклюс? – Мурфестофель блаженно замурлыкал, а Элтонджон непроизвольно зарычал. – Тоже нет? Ты не торопись, подумай как следует. А я к тебе в другой раз загляну.

С этими словами искуситель исчез так же неожиданно, как и появился.

«Наверное, это был сон, – решил Элтонджон. – Имя поменять? И чего это я, в самом деле, хотел его менять? Мне ещё повезло. По сравнению с Эминемом моё имя звучит очень даже ничего. Опять же английской королеве наверняка бы понравилось».

Вскоре пёс, отныне весьма довольный и даже гордящийся своим именем, и думать забыл о странном сне.

Но вот хозяева вновь ушли куда-то без любимой собаки, и только Элтонджон начал подрёмывать, как над его ухом раздался уже знакомый голос:

– Ну как? Пожелаешь чего-нибудь? Может быть, ты хочешь жить при английском дворе?

Посмотрев на шкаф, Элтонджон, как и ожидалось, обнаружил там кота. Только на этот раз тот был гигантским палевым персом, сквозь длинную густую шерсть которого еле виднелся угольно-чёрный бархатный ошейник, украшенный искусно вырезанным из слоновой кости собачьим черепом. Изначально презрительное выражение кошачьей физиономии усугубляли зловещие разноцветные глаза, благодаря которым Элтонджон и узнал своего «старого знакомого».

– А, это ты, как бишь там тебя, Муркин Трюфель?

– Мурфестофель, – терпеливо поправил пса «Кот мира сего». – Так как же насчёт переезда в Великую Британию? Могу устроить приглашение, визу, перелёт в бизнес-классе.

– А откуда ты знаешь про королеву? – поинтересовался корги, который, чего уж греха таить, иногда позволял себе помечтать о роскоши Букингемского дворца.

– Есть многое на свете, друг Горацио… – начал было Мурфестофель.

– Ну ты тупой! Меня Элтонджон зовут. Я тебе уже говорил, – перебил кота корги.

– Извини, проехали. Издержки классического образования, – вздохнул кот и как бы про себя добавил: – До чего же тяжело стало работать!

Элтонджон глубоко задумался. Конечно, заманчиво было бы в мгновение ока осуществить давнишнюю мечту. Хотя… Вот сколько там у королевы этих самых корги? Ласки на всех у неё явно не хватает. Да и заботится о них наверняка не она сама, а какие-нибудь придворные «корги-мейстеры». То ли дело Элтонджон – единственный, любимый, избалованный действительный член семьи своих хозяев. Почти король! И потом, что же?! С обожаемыми хозяевами придётся расстаться ради какой-то там «старушки в шляпке»?! Ну уж нет! Не бывать этому! Не нужен нам берег британский, и никакой дворец тоже не нужен. Уютный старый диван с телевизором намного лучше. «И как это я раньше не замечал, что живу счастливее собак английской королевы? – сам себе удивился Элтонджон. – А этот Трюфель предлагает мне хозяев предать?!»

– Брысь! – от возмущения вместо ответа рявкнул пёс и даже подпрыгнул на своих коротеньких лапках, стараясь зубами достать до кончика кошачьего хвоста.

– Пфуи, моветон! – прошипел кот и пригладил лапой усы. – Какой ты горячий! А как же благородный аристократический английский темперамент? Хотя о чём это я? Да, при дворе ты явно не приживёшься. Но у тебя ещё есть время. Я наведаюсь попозже, когда твои эмоции перестанут властвовать над разумом.

Видение исчезло, и корги остался один, весьма довольный собой. «Вот ведь прицепился, настырный котяра! В следующий раз обязательно за хвост укушу. Это и будет моё самое заветное желание!» – с удовлетворением подумал он, наконец-то засыпая на подушках, как какой-нибудь принц Уэльский.

Следующий раз не заставил себя долго ждать. Теперь перед Элтонджоном явился нарочито беспородный, толстый и плешивый кот так называемого «пролетарско-помоечного» окраса. Его отличали совершенно бандитский вид, рваное ухо и зверский взгляд «романтика с большой дороги». Никакого ошейника на нём не было, а его разные глаза на этот раз даже гармонировали с общим обликом.

– Вот смотрю я на тебя и завидую. Кажется, тебе действительно больше нечего желать. Наверное, я проиграл. Что ж. Произнеси фразу «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!», подтверждающую твоё довольство жизнью, и расстанемся друзьями.

Кот затаил дыхание. Он хорошо знал, что его коллеге и почти тёзке, работающему с людьми, пришлось в своё время вынести, прежде чем добиться от одного немца по имени Фауст этого сакрального признания. Чтобы как-то разрядить обстановку и отвлечь собеседника от ненужных размышлений, Мурфестофель начал довольно громко и разнузданно мурлыкать известный мотивчик про Владимирский централ.