Книга Близнецы. Завещание сына - Андрей Анисимов

– Сегодня среда. До пятницы времени немного, но денек-другой за девчонкой походить можно. Маслов этим и займется, – подытожил он. – Все свободны, кроме майора Волкова.

– Я, Петр Григорьевич, конечно, понимаю, было бы удобнее, чтобы убийцей оказался кто-нибудь другой. С помощником депутата головной боли много. Но поверьте моему опыту, это отпетый негодяй. И я убежден, что прикончил девчонку он, – высказался майор Волков, когда они остались одни.

– Не кипятись, Тимофей. Я не сомневаюсь, что Колесников отпетый негодяй, но где мотивы? Кстати, ты показал ему нашу красотку?

– Так точно.

– Реакция?

– Он ее узнал.

– А подробнее?

– Видел несколько раз с Мариной. Знает, что девочки поссорились.

– Причину ссоры назвал?

Волков задумался. Ерожин не торопил. Наконец майор созрел:

– Они чего-то не поделили. Кажется, подругу или парня. Но это по словам Колесникова.

– Думаешь, темнит?

– Не вижу смысла, – признался майор.

– Ты понимаешь, что это очень любопытная информация? – Ерожин встал и прошелся по кабинету.

– Пока не понимаю…

– Давай поразмышляем вместе. Согласен?

– Так точно.

– Да брось, Тимофей, – поморщился Ерожин, – нам с тобой вся эта субординация, как коту клюква. Будем считать, что Марина была любовницей депутата. А ее подруга – любовница богатого штатника. Обоих мужики содержат. Это вполне похоже на правду, поскольку ни та, ни другая не работают. Марина вообще не выходила на панель, а Маша немного покрутилась. Видно, штатник попался не сразу. Нет возражений?

– Нет, все в жилу.

– Тогда поехали дальше. Обе девки дают за бабки солидным мужикам, но хотят мальчика или девочку, если обе лесбиянки…

– А почему вы, Петр Григорьевич, решили, что они не могут иметь чувств к этим солидным мужикам или хотя бы серьезных намерений. Западники наших девочек любят. Я вам могу назвать десятки потаскух, которые выскочили замуж за иностранцев и превратились в светских леди. Отчего бы и Сенаторше с Мариной не строить таких планов? Только потому, что любовники старше? Но вы тоже старше Нади, однако не думаю, чтобы она хотела мальчика.

– Есть обстоятельство, которое Надю с этими девочками разнит.

– Вы хотите сказать, что ваше жена честная, а те шлюхи? – перебил начальника Тимофей.

– Нет, старикан, дело не в этом. Любить может и шлюха. Но у нас с Надей случился роман. Я ее ни с кем не совмещал. Мы любили друг друга и принадлежали друг другу. Надя всегда была девушка с самолюбием и не стала бы терпеть мужика, который ходит к ней позабавиться. А у шлюх самолюбия нет. Солидные мужики держат их для забавы и уделяют им внимание от случая к случаю. Девки это терпят за бабки, но им скучно. Вот почему они хотят мальчика. А Маша Хлебникова – штучка еще покруче. Она спала за крышу над головой не с мужиком, а с бабой… Поэтому между ними не исключена и подруга…

– Вы этот народ понимаете лучше, – сдался Волков.

– Тогда продолжим. У Маши или Марины появляется лирический объект. Они обе в него втюрились, но одна с ним трахается, а другая страдает. Возникает ссора, отношения испорчены, осталась ненависть. Допустим, повезло Маше. А Марина начинает ее шантажировать. Не отдашь мне его или ее, настучу конгрессмену. Это уже мотив.

– А Колесников? Он же наследил в день убийства, а следов Маши в квартире нет. Да и, по словам самого Колесникова, девушки поссорились примерно за месяц до гибели Марины.

– А ты лифтерше фотку нашей красотки показывал?

– Не успел.

– Покажи, хуже не будет.

– Хорошо, Петр Григорьевич, я покажу фотографию лифтерше и постараюсь выйти на парнишку.

– Вот это разговор. Действуй, Тимофей. У тебя сигареты случайно нет?

– А вы курите? – изумился Волков.

– Иногда балуюсь, – усмехнулся Ерожин.

Майор полез в карман и достал пачку «Кента»:

– Устроит?

– Вполне. И огоньку.

Когда Волков ушел, подполковник с удовольствием затянулся и выдвинул один за другим ящики стола в поисках пепельницы. Пепельницы не обнаружил. «Надо завести», – подумал он и хотел уже стряхнуть пепел в щель подарочного кота– копилки, но тут в кабинет постучали.

– Входите, – бросил Ерожин и увидел красивую девушку в форме лейтенанта милиции.

– Товарищ подполковник, разрешите обратиться?

– Обращайтесь. – Ерожин улыбнулся и затушил сигарету в блюдце.

– Я лейтенат Зина Панкова из дежурной части. Вы подавали в розыск Крапивникова Валентина Аркадьевича как пропавшего без вести?

– Да, Зиночка, подавал. Есть новости?

– Так точно, товарищ подполковник, но неприятные. Его труп лежит в одинцовском морге.

– Опознали по фотографиям, что я давал?

– Так точно.

– Причина смерти?

– Отравление.

– Спасибо, Зиночка.

– Мне можно идти?

– К сожалению, можно…

– Почему к сожалению? – не поняла лейтенант Панкова.

– Потому что отпускать красивую девушку всегда жалко, – пояснил Ерожин.

Оставшись один, подполковник достал свой блокнот, выписал адрес новой квартиры доктора Крапивникова и вызвал Вязова.

– Капитан, бери экспертов и чеши по этому адресу. Там, скорей всего, никого нет. Во всяком случае, телефон не отвечает. Найдите понятых и при необходимости квартиру вскройте. Хозяина квартиры несколько дней назад нашли убитым в области. Меня интересуют его записные книжки. Ну и все, что может пригодиться. Сам на месте разберешься.

Отпустив Вязова, подполковник заказал служебную машину. Ехать на своем «Саабе» в Одинцовский областной отдел милиции он посчитал нецелесообразным.

Лида вела нового друга под руку, невзначай прижимаясь к нему бедром. Грыжина, пережившего многодневный пост, это почему-то не заводило. Николаю казалось, что они идут слишком долго.

– Далеко еще до твоего дворца?

– Рядышком. Сейчас свернем – пришли, – томно сообщила блондинка.

Дворец оказался длинным одноэтажным бараком, поделенным на четыре части. У каждой имелось свое крыльцо и отдельный вход. Лида подвела Грыжина к центральному и, отпустив его руку, стала рыться в кармане пуховика. Отыскала ржавый «антикварный» ключ, отомкнула дверь и, распахнув ее, пропустила гостя:

– Заходи, Колян. Чувствуй себя как дома.

В холодных сенях возле раковины висело сероватое к низу полотенце, и рядом стояли два ведра с водой. Двухконфорочная плита с газовым баллоном занимала угол, а на дощатой стене крепилась вешалка. Лида сняла с Николая плащ и разделась сама.