Книга Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан

— Дядя! — Дитмар расплылся в улыбке при виде Рюдигера. — Вообще-то я должен на тебя сердиться! Ты попрал мою рыцарскую честь, я…

Рюдигер закатил глаза.

— Ты проиграл в турнирном поединке. Если уже это попрало твою рыцарскую честь, то что будет дальше? И разве ты не хочешь меня представить? — Он поклонился. — Благородная дама…

— Это София! — сказал Дитмар без всяких околичностей. — И я все ей уже рассказал. О Лауэнштайне и наследстве. И мы с ней одного мнения!

— Одного мнения? — испуганно спросил Рюдигер.

Дитмар и София одновременно кивнули.

— Мы созданы друг для друга! — произнесла девушка очень серьезно. Она обладала мягким, певучим голосом. Рюдигер понимал, почему она очаровала Дитмара. — Мои родители должны это понять. Ведь это знак свыше, Божья воля! Дитмар и София Орнемюнде из Лауэнштайна.

Дитмар кивнул.

— Вот посмотри, я подарил ей медальон! — важно заявил он. — В знак согласия моей матери. Она также полюбит Софию.

Рюдигер потерял дар речи. Медальон был подарком королевы Алиеноры Герлин. Она берегла его и передала Дитмару, когда его посвятили в рыцари, пока в качестве талисмана, но когда-то он должен был принадлежать даме его сердца. И теперь он находился в руках дочери захватчика!

Мириам положила руку Рюдигеру на плечо успокаивающим жестом.

— Наверно, так распорядились звезды, — заметила она. — А теперь идите и не ругайте Дитмара, этим вы точно ничего не добьетесь. А девочку оставьте мне, я отговорю ее сразу же бежать к родителям, чтобы рассказать им о Божьей воле. Но сперва нужно увести их отсюда. Представьте только, что будет, если Роланд заглянет сюда, чтобы проведать рыцаря, которого он недавно изувечил!

Глава 8

Роланд Орнемюнде в этот день выиграл все поединки, однако так и не дождался награждения призом и приглашения к столу короля — епископу все-таки удалось это предотвратить. Не стоило так сильно увечить своего противника, пояснил он глашатаям, которые должны были определить победителей дня. Помимо рыцаря с выбитым глазом еще один получил смертельно опасные ранения при падении с лошади. Да, последнее могло произойти вследствие стечения обстоятельств, но Зигфрид из Эпштайна заявил, что такой опытный рыцарь, как Роланд, способен контролировать силу своих ударов. Считалось излишним так свирепо избивать противников на турнирах.

Разумеется, Роланд все понял по-своему, и вечером ему понадобилось больше вина, чем обычно, чтобы залить очередное разочарование. Раймунд Тулузский охотно и терпеливо его выслушивал.

— Когда-то тебе придется вызвать этого господина Дитмара на поединок, — наконец сказал он. — Пока он жив, тебя ни за что не признают хозяином крепости. А пока ты незаконно удерживаешь крепость, будешь изгоем.

Роланд кивнул, но в то же время смиренно вздохнул.

— Но если я вызову рыцаря на поединок без причины, я так и останусь изгоем, — заметил он. — Пока он не нанесет мне оскорбление каким-либо способом, я не смогу ничего поделать. А что касается этого Дитмара, то он или такой же простофиля, как и его отец, или у него превосходные советники. Этот Рюдигер из Фалькенберга не отходит от него ни на шаг. Да и епископ, похоже, делает все, чтобы удерживать его подальше от меня. Если до послезавтрашнего дня ничего не произойдет, все пропало — празднества по поводу коронации закончатся. Как и прежде, ни один двор не принимает мою дочь на воспитание, да и Лютгарт не воспользовалась тем, что могла общаться с королевой. И снова лучше не стало…

Граф Тулузы пожал плечами и подлил другу вина.

— Но и хуже не стало, — утешил он Роланда. — К тому же у тебя еще есть время и будет групповая схватка. Если вы с мальчуганом будете сражаться в разных группах, может произойти несчастный случай…

Групповая схватка, импровизированное сражение, по традиции завершала турнир. Принимающих в ней участие рыцарей делили на два отряда, и сражение часто перерастало в дикую драку. Но Роланд Орнемюнде не питал иллюзий: Рюдигер из Фалькенберга подстроит все так, чтобы Дитмар не участвовал в этом сражении. А в случае, если ему это не удастся, Роланду сперва придется сразиться с ним.

— А что касается девочки, — продолжал граф, — то я с удовольствием возьму ее на воспитание. Она красивая, милейшая девчушка, моя супруга не будет против.

Роланд изумленно посмотрел на друга.

— Ты правда это сделаешь? — спросил он. — Не… не требуя ничего взамен? От меня или от… нее? — Он видел, какие взгляды бросал Раймунд на «красивую, милейшую девчушку».

Раймунд только отмахнулся.

— Ну конечно же, мой друг! Неужели ты думаешь, что я стану прикасаться к твоей доченьке? Нет-нет, она нетронутой прибудет в Тулузу, даю тебе слово. Однако что будет там… Моя супруга ведет «двор любви». Дворец полон пылких юных рыцарей.

Роланд покачал головой.

— Да нет, София не отличается пылкостью. Она еще не посмотрела ни на какого юношу. А что касается рыцарей, ты ведь можешь занять их чем-нибудь. На чьей стороне ты сражаешься в этой странной войне против альбигойцев, из-за которых Папа призывает к крестовому походу?

Пока Роланд и граф кутили, Дитмар снова направился к постоялому двору, где находилась София. Юный рыцарь решил исполнить ей песню собственного сочинения. Как и ожидалось, София сочла ее лучшей из всего сочиненного живыми и покойными трубадурами и не скупилась на похвалу. Однако в этот раз им пришлось поплатиться за неосторожность. Юные влюбленные не остались незамеченными — они привлекли внимание хозяина трактира и других рыцарей, остановившихся на постоялом дворе.

Никто из них не был заинтересован в том, чтобы выдать рыцаря и его даму сердца. Напротив, воспитанные при «дворах любви» юные рыцари нашли поступок Дитмара невероятно романтичным и достойным великого возлюбленного. Даже если его пение мешало им спать, они благосклонно к этому относились. Те же, кто получил традиционное воспитание, вообще не заинтересовались кокетничающей парочкой, разве что пригрозили вылить содержимое ночного горшка на неумелого певца, если он исполнит еще одну песню. То же самое относилось и к хозяину трактира, но он заметил, что в этот вечер его потаскухи с бо́льшим воодушевлением предавались своей работе, чем обычно, поскольку юный рыцарь растрогал их. А Лютгарт Орнемюнде, которой все это касалось больше всех, спала беспробудным сном пьяницы.

Поэтому, возможно, ничего бы и не произошло, если бы на следующий вечер Роланд Орнемюнде не противостоял в поединке, как нарочно, именно тому странствующему рыцарю, который ночью кутил как раз в том трактире. Орнемюнде действительно удалось стать одним из двух последних воинов этого турнира, и теперь он сражался за свою честь, в то время как его противник надеялся как победитель турнира попасть в войско короля или по крайней мере быть принятым в крепости одного из почтенных зрителей. В любом случае его ожидала ценная награда, которая была ему как странствующему рыцарю крайне необходима. Поэтому рыцари не щадили друг друга. Они сражались деревянными мечами с мощью великанов, после того как поединок в седле окончился ничьей. При этом они обменивались громкими оскорблениями, что также было привычным делом. Наконец господину Куниберту из Вормса удалось привести в замешательство Роланда Орнемюнде.