Книга Легенда о свободе. Мастер Путей - Анна Виор

– Я назову вас! – сказал-пропел Атаятан, как всегда, улыбаясь, когда Первый Круг собрался у его трона, склонив головы и не смея заглядывать в бесцветные глаза. – Я дам вам новые имена! Вы, приняв их, станете служить лучше!

Древний встал с трона и подошел к Ужвину Хайшо, поднял его начинающий заплывать жиром подбородок острым ногтем-кинжалом и заглянул в глаза. Ноги Хайшо подкосились от страха, отчего он неестественно изогнулся, но удержал равновесие – иначе рисковал бы повиснуть на ногте Атаятана, как на крюке.

– Ты – второй. Первый был лучше тебя. – Древний говорит о Кахе. – И хитрее. Но он не знает, что уйти от меня можно лишь умерев. Ты же не уйдешь никогда, для этого тебе не хватит силы духа. Ты хочешь найти защиту, мир и покой под моим крылом. Ты думаешь, что я – самый могущественный под этим солнцем, могу тебе это дать. Ты прав, я могу. Но хочу ли? Нужен ли мне мир? Нужен ли мне покой? Я и так спал шесть тысяч лет. Для меня это не так много, но и не так мало. Люди обхитрили меня, и больше я этого не допущу. Теперь у меня война с ними! Со всеми, кто не желает примкнуть ко мне! Будешь ли ты воевать?

– Да… – поспешно прохрипел Хайшо.

– Да?.. Нет!

В полном, легко краснеющем лице Хайшо сейчас не было ни кровинки, оно выглядело, как восковая маска или… как лицо мертвеца.

– Ты никогда не станешь воином, но ты можешь делать оружие. Твоя Сила поможет мне создавать новых смаргов, что будут воевать вместо тебя. Тебе не сравниться с первым, но за неимением лучшего я принял тебя. Какое ты желаешь получить имя?

По безумно вращающимся глазам Хайшо Элий понял, что сейчас тот произнесет какую-нибудь несусветную глупость, и действительно – произнес:

– Дающий жизнь…

– Жизнь? – усмехнулся Атаятан. – Уверен ли ты, что в моих смаргах есть жизнь? Уверен ли ты, что ты способен теперь дать жизнь? Жизнь для тебя теперь так же недоступна, как и смерть. Ты вырван из их борьбы в мои объятья. Ты – кузнец моих мечей, ты – творящий разящее оружие, но не более. И имя тебе – Потфар: Кузнец войны. Принимаешь это имя?

На этих словах Атаятан, наконец, отпустил его подбородок, и Хайшо отпрянул обвисшим мешком и выдохнул:

– Принимаю…

Следующим был Алкас Титой, Древний начал с новичков в Первом Круге.

– В тебе есть нечто… Нечто, что нравится мне. Жажда крови. Как знакомо это…

«Жажда крови в мирном Мастере Полей Титое?» – удивился Элий.

– Ненасытный охотник – Оторлак. Твоя рука будет отнимать жизни, не зная покоя. Ты убьешь многих, очень многих. Ты мой убийца на привязи. Мой пес и охотник. Примешь имя?

– Да! – ответил вновь нареченный Титой-Оторлак, он тоже боялся, но держался не в пример лучше Хайшо.

Араец Идай Маизан пал ниц перед Атаятаном, когда тот приблизился, и Элий не знал, понравилось ли это Древнему или нет. Возвышавшееся над распластанным человеком существо произнесло:

– Ты верен и полезен. Я нарекаю тебя Пантэс – Угождающий.

– Принимаю имя! – подобострастно пролепетал Маизан в пол. Он еще долго не вставал, даже когда Атаятан перешел к Карею Абвэну.

Если бы Элий давал имена, то назвал бы Абвэна Дрожащим. В этом человеке страх такой непреодолимой силы, что заставил его предать саму жизнь, лишь бы оградить себя от неизвестности этого мира, возможности потерять то, что он имел, а имел он много – красоту, Дар, место под солнцем, связи, имя…

– У тебя была мечта, но не было силы. – Атаятан обратился к нему тем же тоном и в той же манере, что и к остальным, но Элий почувствовал в его словах некое снисхождение к этому трусу. – Я могу дать тебе то, чего ты жаждешь. Но не потому, что хочу сделать тебе приятное, а потому, что всякий мудрый воин пользуется различным оружием, затачивает его и улучшает. Вы – мое оружие. Ты же будешь разить не мечом, но словами. А слова – острее клинка. Твое имя тебе понравится: Арташанэй – Увлекающий словом, шепчущий во тьме.

Абвэну действительно понравилось имя, и свое: «Принимаю» – он произнес с улыбкой, а затем повторил, смакуя на губах: «Арташанэй», – его голос при этом был почти таким же приятным, как и у самого Атаятана.

Динорада Айлид была облачена в почти прозрачное платье, однако золота на ней столько, что аппетитные округлости полностью скрыты под ним. Но будь она сейчас даже совершенно обнажена – Элий не воспринимал ее как женщину. Казалось, что, проведя столько времени рядом с Атаятаном, Айлид потеряла остатки своей человеческой сущности. Хотя ужас в ней еще жил. Она и раньше была красивой, а сейчас эта красота стала совершенной, но взгляд – настолько затравленный, когда она смотрит на Древнего, и такой ненавидящий в отношении всех остальных, что Элия от нее воротит. Он знал Динораду раньше, они были с ней одного возраста и часто виделись в обществе Мастеров Силы. Алчная и холодная, как змея. От таких, как она, Элию всегда хотелось очистить эту землю… Она держала серебряную флейту: Динорада теперь не выпускает инструмент из рук. Почти в любое время, проходя мимо зала, где на троне восседал Атаятан-Сионото-Лос, можно было услышать отголоски печальной песни флейты Айлид. «Когда она ест? Когда спит?» – подумал почему-то Элий. Впрочем, может, ей и не нужны теперь еда и сон?

– Твое имя – Иниханта: Серебряная флейта. Ты будешь играть для меня сотни и тысячи лет. – При этих словах он провел ногтем по ее щеке с нежностью, а из глаз Динорады, поблескивая на заглядывающем в незанавешенные окна солнце, закапали слезы. Элий даже почувствовал жалость к ней. Его гнев предпочел бы убить, а не мучить эту женщину.

– Если, конечно, твоя музыка не наскучит мне, – добавил Атаятан, и это звучало еще более зловеще, чем слова о бесконечном музицировании в его присутствии.

– Принимаю имя… – услышал он обреченный шепот Динорады.

Элий думал, что Эбонадо Атосааль, как старший из них, будет последним, кому Атаятан даст имя, но, похоже, последним будет он сам.

– Ты разочаровал меня, Маленький Пророк, – сказал Древний, подцепив ногтем длинные, до пола, совершенно белые волосы Атосааля и любуясь, как они, соскальзывая, закрывающимся веером возвращаются к исходному положению, – где дворец, что ты обещал построить? Может быть, это место ты считаешь достойным меня?

– Нет, – залепетал бывший Верховный, – это место – лишь временное убежище…

– Кто помешал тебе исполнить мое повеление?

– Годже Ках… Он выкрал Архитектора и передал его восставшим.

– Годже Ках… Целитель с чистым Даром… Упустив его, ты разочаровал меня еще сильнее. Он нужен был мне больше, нежели дворец. Как мог такой человек, как ты, совершить столь грубую ошибку? Ты ведь был у них правителем, не так ли?

Эбонадо только кивнул, судорожно сглатывая.

– Это говорит о глупости людей, живущих сегодня. Почему тебя избрали в правители, Маленький Пророк?

У правителя, потерявшего свой Скипетр Силы, слов не было, и Атаятан продолжал: