Книга Чем женщина отличается от человека - Александр Никонов

Такого всплеска страстей на заседаниях Совета еще не было. Бурные дебаты, однако, ни к какому выводу не привели. И тогда решено было позвать более авторитетного эксперта, писательницу и социолога Андреа Дворкин».

…Да, ту самую печально известную идиотку Дворкин…

«– Ничего, кроме унижения, порнография нашему полу не несет, – горячо начала доклад Андреа. – Она разжигает интерес к женщине только как к объекту сексуальных притязаний. Она априори оставляет за скобками ее личность. Ее духовное начало, ее душевные потребности. Вольно или невольно порнография укрепляет вековую традицию неравенства полов.

Взрывом аплодисментов, последовавших за лекцией, все бы и окончилось. Но Андреа под конец рассказала об одной шумной истории, случившейся в 1973 году в Сан-Франциско. Тогда женщины, протестуя против надвигающейся волны порнографии, вышли на улицы города и добились, чтобы все киоски, где продавались порнооткрытки и порножурналы, были закрыты…»

Вдохновленные рассказом ветеранши половой борьбы, студентки колледжа страшно возбудились и решили устроить что-нибудь подобное у себя. В ближайший же уикенд они отправились в столицу штата Мичиган с целью найти себе какую-нибудь жертву. Жертва была найдена с помощью местных товарищей – стриптиз-клуб «Дежавю». Не долго думая, гастролерши отправились туда и устроили форменный погром – колотили в стекла, орали…

Первый погром ни к чему не привел. Тогда погромы начали повторяться. Полиция была бессильна (повторюсь, власть де-факто у сторонников социал-феминизма). В результате этого прессинга уважаемое и работающее по закону заведение было вынуждено переехать под давлением действовавших незаконно боевичек.

В разных интервью руководители этого бандформирования не устают повторять, что они, «хотя и феминистки, но умеренные, не радикалы». Представляете, на что способны неумеренные?..

Это, кстати, еще не все подвиги «умеренных». Через некоторое время то же самое преступное формирование устроило дебош в здании Театра драмы на проходившем там конкурсе красоты…

А началось все с визита старой лесбиянки-теоретика Дворкин. С ее теоретических разглагольствований. Долго ли подстрекнуть малоумных фанатичек на скверное дело?..

Членовредительство

История была громкая. Во всем мире о ней писали. Американка мексиканского происхождения – Лорена Боббит так устала от сексуальных утех со своим белым мужем, что, когда тот заснул, взяла да и отрезала ему член кухонным ножом. Вы наверняка помните эту историю. Помните, верно, и чем она закончилась…

Америка ахнула. Интеллигенция рукоплескала мексиканке, бурно поддерживая смелую женщину, таким оригинальным образом выступившую против гнета, засилья, насилья, эксплуатации, хренации… в общем, всего того адского, что несут в себе эти гребаные белые мужчины.

Был суд. Как водится, с присяжными. Адвокат блистал красноречием. Под окнами бродили демонстрации феминисток. Присяжные полностью оправдали преступницу. Этот день навеки стал праздником для всех американских феминисток. Ибо теперь стало можно. В Америке ведь прецедентное право…

Не оправдать мексиканку было нельзя: уж такая атмосфера царит в американском обществе.

И вот тут я считаю своим долгом сделать небольшое отступление – совершить, так сказать, экскурс в совсем другую страну и совсем другое время. Просто возьму и авторской волей проведу историческую параллель. Кому не нравится слово «параллель», воспримите этот экскурс просто как иллюстрацию, типа, вот бывают же такие схожести!..

13 июля 1877 года петербургский градоначальник генерал-адъютант Федор Трепов распорядился высечь одного из нарушителей порядка в доме предварительного заключения. Высекли.

Минуло лето. Минула осень. Практически прошла зима. И вот 24 февраля, то есть больше чем через полгода после означенного неприятного события, в кабинет к генералу вошла заранее записавшаяся на прием девушка среднего роста с прической «а ля училка» – гладко забранными назад волосами. В журнале предварительной записи девушка значилась под фамилией «Козлова».

Обычная серая мышка. Одетая в серый длинный бурнус с фестонами (убей меня бог, не знаю, что это такое, но так девушку описывают современники), с серыми глазами и бледно-серым некрасивым лицом. Войдя к генералу, мышка достала револьвер и шарахнула в Трепова.

Ее настоящее имя, как вы уже поняли, Вера Засулич. Она действительно была по образованию учительницей. На момент совершения преступления ей стукнуло 27 лет, и она никогда не была замужем. По той эпохе – старая дева. Даже очень старая. К моменту покушения Засулич была уже рецидивисткой – успела и отсидеть, и в ссылке чалилась: боролась девушка за революционные идеи. Кстати, обратите внимание не только на ее «стародевство», но и на партийные клички Засулич – Старшая сестра, Тётка… А теперь угадайте, куда она стреляла? Пуля попала Трепову «в область таза».

…Вот так, мышка пробегала, хвостиком махнула, и яйцо градоначальника едва не разбилось…

Выпоротого по приказу Трепова арестанта Засулич лично не знала, с момента порки прошло, как мы уже выяснили, более полугода, то есть аффектом и возмущением стрельбу Засулич объяснить никак нельзя.

Тем не менее интеллигенция рукоплескала террористке. На судебном процессе адвокат Александров блистал красноречием:

– Господа присяжные заседатели! Не в первый раз на этой скамье преступлений и тяжелых душевных страданий является перед судом общественной совести женщина по обвинению в кровавом преступлении. Были здесь женщины, смертью мстившие своим соблазнителям; были женщины, обагрявшие руки в крови изменивших им любимых людей или своих более счастливых соперниц. Эти женщины выходили отсюда оправданными. То был суд правый… Те женщины, совершая кровавую расправу, боролись и мстили за себя. В первый раз является здесь женщина, для которой в преступлении не было личных интересов, личной мести, женщина, которая со своим преступлением связала борьбу за идею… Как бы мрачно ни смотреть на этот поступок, в самых мотивах его нельзя не видеть честного и благородного порыва. Да, она может выйти отсюда осужденной, но она не выйдет опозоренною, и остается только пожелать, чтобы не повторялись причины, производящие подобные преступления, порождающие подобных преступников…

Присяжные оправдали Засулич вчистую. «Осудить было невозможно», – писал один из современников: такая уж была атмосфера в обществе. В высшем свете тогда барышни передавали из рук в руки не стишки про амуры, а рукописные прокламации:

Грянул выстрел-отомститель,

Опустился божий бич,

И упал градоправитель,

Как подстреленная дичь!

Решению окружного суда рукоплескали купцы, дворяне, банкиры, писатели, журналисты, студенты, преподаватели, фабриканты… Даже лицейский друг Пушкина – старенький князь Горчаков радовался решению суда, как ребенок. «Это похоже на предвозвестие революции», – писал Лев Толстой, зеркало наше…

Вся «умственная прослойка» нации была о ту пору поражена вирусом революционности. Вот как характеризовал эту прослойку министр внутренних дел Плеве: «русская интеллигенция имеет одну… особенность: она принципиально и притом восторженно воспринимает всякую идею, всякий факт, даже слух, направленные к дискредитации… власти».