Книга Амадора. Та, что любит… - Ана Феррейра

Сосед

Его дом справа от моего. Между нами — всего несколько десятков метров. Он жил на пятнадцатом, я — на семнадцатом этаже. Но у меня был балкон, занавески, я жила двумя этажами выше, и мне было всё видно.

Он жил один, одевался со вкусом и имел привычку есть яблоки, сидя у окна спальни. Он притворялся, что не видит меня, иногда действительно не видел, зато я видела всё.

Дело было летом. Мой сосед, растворив окна настежь, занимался гимнастикой — без рубашки, в плавках, иногда в семейных трусах… Мне хотелось разглядеть его поближе. Я купила бинокль. Он уходил из дома часов в девять и возвращался только к вечеру. Перед уходом всегда надевал строгий костюм и повязывал галстук. При дневном свете я обозревала его квартиру. Комната у него была хорошо обставлена, хотя мебели было немного. Цветов он не разводил и животных не держал. Книги по правоведению, уголовный кодекс, классики литературы и философии — что бы я делала без бинокля! — стопки журналов, фотографии в рамках — понятно, чьи, — газета на стеклянном столике, спортивный бюллетень.

Вывод: адвокат, организованный, начитанный, любит футбол.

Еще два окна… Первое окно — в кабинет: виден компьютер.

Вывод: пользуется Интернетом.

Второе окно — в спальню. Видно тумбочку, неприбранную постель и краешек комода. На стенах — ни картины, ни гравюры. Судя по голубоватому мерцанию, там телевизор.

Вывод: постель не прибирает — значит, аккуратностью не отличается.

Больше ничего разглядеть не удалось. Кухня, ванная и прихожая выходят на другую сторону.

По понедельникам, средам и пятницам он надевал спортивный костюм. Он был домовитее, чем я, но по вторникам и субботам дома не ночевал, а возвращался под утро, иногда с девушкой — всегда с одной и той же. Я уже узнавала ее фигуру и волосы…

Вывод: отличается верностью и постоянством.

16 января, вторник. Он пришел поздно, с любовницей. Занимались любовью в гостиной, при зажженном свете. Я все видела из своей ложи. Он сильный, мужественный. Она восторженно улыбалась, и мне было радостно глядеть на нее. Кожа у нее белоснежная, волосы каштановые с рыжиной, по всему телу — веснушки, точно звездочки, длинные ноги, развитая грудь, явно не силиконовая. Он смуглее, чем она, и волосы у него темнее. По тому, как они себя вели во время соития, нетрудно было представить их ощущения. Он ненасытен, но деликатен. Поцелуи у него нежные и ласковые.

Они сменили позу. Он сел на диван, она примостилась на корточках сверху, выделывая бедрами сначала круговые, потом продольные движения. А я бы на ее месте делала еще и винтовые, сверху вниз, от вершины обелиска к его основанию. Глядя на них, я не мастурбировала, но трусики у меня намокли. Вдруг он посмотрел на меня. Не знаю, как он меня заметил — нигде в моей квартире свет не горел — но примерно через неделю у него на окнах появились занавески, чтобы мне неповадно было подсматривать.

Вывод: благопристоен. Себе на уме.

29 января, четверг. Я решила действовать иначе. Созвала гостей — человек десять‑двенадцать. Среди них — один венецианец. Вообще‑то он бразилец, но живет в Венеции. Стеклодув, красивые вещи из стекла делает… Когда все разошлись, мы остались вдвоем. Начали на балконе, кончили у окна моей спальни. В этот момент я смотрела на задернутые занавески на окнах соседа. Через несколько минут он появился в окне с надкушенным яблоком в руке.

Летнее утреннее солнце. Осмотрев свою загорелую кожу, я решила принимать солнечные ванны на балконе. Развалившись в кресле, я отдавалась царственному светилу. По моим расчетам, ему должны быть видны мои бедра, колени, руки, бюст и, может быть, голова, а из окна гостиной — мои ноги целиком. Он все прятался за занавесками, а я стремилась проводить побольше времени на балконе, наслаждаясь солнцем и ветерком. Недели через две у меня появился бронзовый загар. К сожалению, с солнечными ваннами мне пришлось покончить, потому что соседи подали жалобу, что я‑де оскорбляю общественную нравственность! Об этом мне сообщили повесткой… Зато я была очень рада узнать, что группа молоденьких девушек вступилась за мои, а заодно и за свои права. Они оказались в ничтожном меньшинстве, но все же их голоса ускорили реконструкцию солярия и строительство довольно сносного бассейна.

6 февраля, вторник. Сосед пришел домой один. Я выключила в квартире свет, кроме ночника. Спустя некоторое время он поднял занавеску в гостиной. Волосы мокрые, вокруг бедер — полотенце. Выпил виски со льдом и поглядел на мой балкон.

7 февраля, среда. Я протерла линзы бинокля и подошла к окну своей спальни. Портрета на полке больше нет, а на стеклянном столике — раскрытая телефонная книжка и бинокль! Он что, тоже за мной подсматривает?!

8 февраля, четверг. Он уселся на диван и развернул газету, потом что‑то посмотрел в двух записных книжках и посмотрел на мой балкон. Сложил газету, поднял трубку и набрал номер. В это мгновение зазвонил телефон у меня! Я вздрогнула, подождала немного и взяла трубку. Он повернулся спиной, так что по его губам ничего прочесть было невозможно.

— Алло.

— Алло. Я хотел бы поговорить с Денизой.

— У нас таких нет. Вы ошиблись номером.

— Извините.

— Ничего.

Я положила трубку и снова посмотрела в бинокль. Он все еще был ко мне спиной… но вот повернулся. Положил трубку и снова набрал номер. На этот раз мой телефон молчал, но он куда‑то дозвонился и разговаривал минут сорок, если не больше. Во время разговора все время трогал себя. Поглаживал волоски на ноге, проводил рукой по животу, по груди, дважды поправил полотенце вокруг бедер… Наверняка это он звонил мне только что! Как бы мне хотелось иметь бинокль помощнее, чтобы убедиться, что в его телефонной книжке на букву «С» значилась Соседка и мой номер телефона!

Я попыталась найти его телефонный номер в справочнике. Позвонила по двум номерам на пятнадцатый этаж, но ни один из них не был занят. Значит, это не его номер — ни тот, ни другой. Мое внимание привлекло имя Дениза Ф. Грамелу. Она жила в сто сорок второй квартире моего дома. Я позвонила по ее номеру. Занято. Я захлопнула справочник, включила свет и пошла на балкон. Он все еще говорил по телефону… С другой соседкой? И тут я подумала об уйме времени, которое я потратила, наблюдая за ним, о том, как мы с венецианцем напоказ занимались любовью на балконе, о солнечных ваннах, о куче денег, которые я угрохала на бинокль… А он болтает с другой соседкой и при этом подсматривает за мной!

Он положил трубку и подошел к окну. Я облокотилась о балконные перила и, оценив положение, уткнулась в бинокль. Смотрела во все стороны, только не на него. Пусть он знает, какие мощные у меня линзы! Все же отважилась бросить мимолетный взгляд на его окно и, должно быть, разинула рот от удивления, когда заметила, что и он пялится на меня в бинокль. Смех, да и только! Он подсматривал за мной, а я за ним. Я продолжала наблюдение, он тоже… Телефонный звонок. Это мой брат, который всегда звонит в самый неподходящий момент. Когда я вернулась на свой наблюдательный пункт, сосед уже ушел, оставив бинокль на стеклянном столике.