Книга Амадора. Та, что любит… - Ана Феррейра

— Это серьезное отклонение…

— Когда‑нибудь докопаюсь до причины.

— Нет, это действительно серьезно. Вдруг тебя поймают за этим делом…

— Три раза уже ловили.

— Как это было?

— Первый раз — когда была маленькая. Мама все уладила. Я тебе рассказывала… Директор магазина пожаловался. Второй раз — в универмаге. Там было видеонаблюдение с записью. Меня отправили в участок. Переночевала я в камере, еще с двумя воровками. На другой день две мои подруги — одна адвокат, другая психоаналитик — сказали, что я страдаю клептоманией. Меня и выпустили.

— Участковому, небось, понравилось снимать с тебя показания…

— Понравилось, еще как.

— Что же ты ему наговорила? Что невтерпеж было? Что воровать трусики — твоя потребность?

— Ты как будто сам был на допросе.

— Как же тебе не стыдно, любимая! Хорошая моя… А что было в третий раз?

— Я же тебе рассказывала…

— Нет, никогда!

— Я уже не помню. Давно это было. Ты ушел…

— Это ты ушла…

— Третий раз было в Лос‑Анджелесе. Там я себя чувствовала как рыба в воде. Анжела в Лос‑Анджелесе! Пошла на аукцион, там продавали вещи Мэрилин Монро. Я не удержалась и стащила трусики, которые она надевала, когда снималась в фильме «Очаровательная грешница».

— Красавица!

— Охранник заметил… Меня отвели в соседнее помещение и обыскали с ног до головы, обшарили сумочку, раздели почти догола, но трусиков не нашли, и меня отпустили.

— Ловко!

— Это точно! В следующий раз надену трусики Мэрилин Монро. Знаешь, что я с ними сделала?

— Что же ты сделала с трусиками Мэрилин Монро?

— Я‑то не лыком шита. Увидела, что охранник меня заметил, побежала в туалет и подвязала волосы трусиками Мэрилин! Вышла из туалета — а трусики у меня в волосах. Охрана не догадалась. Решили, что задержали меня по ошибке.

— Ну, ты прямо героиня!

— Да, я не раззява…

Он хохочет, а я волнуюсь, и у меня ком в горле.

— Как смешно!

— А мне плакать охота.

— Не плачь, любимая!

— Мне не сдержаться…

— Не плачь! А вот я с тебя трусики сниму…

Он щекочет мне живот и снимает ворованные трусики. Любимый! Целует меня, как бывало, а когда входит в меня, все семь цветов радуги переливаются перед моими глазами. Желанный! Я вспомнила живописнейшее соитие морских улиток, которое показывали в фильме «Микрокосм». Незабываемо! У меня этот фильм есть на кассете и на DVD. Они соединяются в эротическом танце и сплетаются в изящных движениях, полностью сливаясь и растворяясь друг в друге… Красиво.

Я прижимаюсь к Луису и отдаюсь тайным желаниям вожделеющих, безумству запретных любовников и памяти о платонической любви. Сажусь на фаллос — и вместо слов с языка у меня срываются нечленораздельные звуки, словно при вавилонском столпотворении. Любовь! Бедра мои движутся под музыку. Мы покрываемся потом, а вместе с нами — и окна Гранд‑Отеля. Я, влюбленная одалиска, пляшущая до изнеможения перед султаном, и мое светило, не сходящее с орбиты, измышляет наше священное соитие, и наши толчки всё жарче, а я едва жива от наслаждения…

Новое начало незавершенной истории, которую Бог отложил на время, чтобы потом она вышла на свет Божий… Мы с Луисом, по милости Творца и по Его неизреченному Промыслу — и центр Вселенной, и средоточие моих разрозненных мыслей.

Но я, кажется, заболталась.

Вздыхаю.

Утро вечера мудренее.