Книга Выданная замуж насильно - Лейла

Она пристально изучала меня с головы до пят. Казалось, ее колючий взгляд ощупал каждый сантиметр моего лица. Моему отцу было не по себе рядом с ней. Ему она тоже не понравилась. По ее лицу было ясно, что она крайне язвительна. Однако свекор был полной противоположностью своей жены, он вел себя безупречно и очень почтительно. Мне сразу понравился этот человек.

Я приветствовала всех - таков порядок. Затем я поспешила подняться на верхний этаж тетиного дома, и больше они меня не видели. Все равно в таких переговорах никто не станет говорить с дочерью, пока не будут подписаны бумаги в присутствии адулов - исламских нотариусов, которым платят за проведение всех административных актов. Они оговаривают вопросы, связанные с деньгами, драгоценностями, коврами, едой, но только не невестой.

К счастью, мы отправились в горы навестить моего дедушку - этот перерыв вернул мне радость жизни, потому что я очень любила деда. Целый день и всю ночь я провела на территории берберов. Шел дождь, в горах было грязно, наша машина застряла, а мама вывихнула ногу и потеряла что-то из драгоценностей. Нам пришлось задержаться, хотя нужно было возвращаться и продолжать свадебные приготовления. Будь я суеверной, сказала бы, что эти знаки не сулят ничего хорошего.

Той ночью мне приснился странный сон. Во сне передо мной стоял человек - с ног до головы закутанный в белое, с длинной седой бородой и тюрбаном на голове. Он обратился ко мне:

- Не бойся, Лейла. Я здесь, чтобы защитить тебя. Будь что будет.

- Уже слишком поздно меня защищать.

- Не бойся. Все образуется.

На следующее утро золотое кольцо, которое перед сном было у меня на безымянном пальце левой руки, оказалось на правой. Должно быть, я так надела его во сне.

Деревню деда я покидала с ощущением, что эти два дня стали последним праздником моей жизни. Я любила укромную берберскую горную деревушку. Жить там было невыносимо - слишком уж я привыкла к такой роскоши, как электричество и водопровод, - но я чувствовала защищенной, когда находилась рядом с этим гордым, волевым стариком.

- Он хороший человек, твой жених?

- Он из хорошей семьи, дедушка.

И вновь уважение к старику не позволяло мне жаловаться. Да он и не помог бы мне. Я была ему всего лишь внучкой, и вся власть надо мной принадлежала только моему отцу.

Когда мы вернулись в город, оказалось, что к свадьбе нужно решить множество дел. Муса повел меня выбирать кольцо и прочие украшения, который по традиции жених должен дарить невесте. Я была измождена своим горем, люди, которые видели меня, не могли этого не замечать, но все вели себя так, словно ничего не происходило. Стоило мне оказаться рядом с отцом, я вновь и вновь принималась твердить, что не хочу того или иного.

- Я не хочу идти с Мусой, пуская он сам с этим разберется! Мне все равно плевать! Я не могу больше.

- И как ты хочешь, чтобы он сделал это? В конце концов, это тебе надевать кольцо на свой палец!

- Да плевать мне, повторяю! Делайте что хотите. Мне начхать.

Все это я вытворяла при тете. Отец слишком уважал ее, чтобы ударить меня при ней. И, кстати, по его же милости я уже была обручена, так что он больше не имел права бить меня, тогда как Муса еще не имел права...

- Лейла, одевайся! Я сам отвезу тебя на встречу с Мусой. Ты должна пойти и выбрать кольца!

- Если тебя так волнует кольцо, то вот, оно мне впору, пускай он использует его как образец. А остальное мне не интересно.

- Ты поедешь!

Несмотря на помолвку, я рисковала подвергнуться к побоям. Отец был зол и прекрасно понимал, что мне действительно плевать на его слова. Тетя благоразумно подала знак согласиться, но я наотрез оказалась одна идти с Мусой по ювелирным магазинам.

- Сколько себя помню, ты, не умолкая твердил, что мне нельзя оставаться наедине с мужчиной! Мне нужно сопровождение!

Я хотела избегать всякого контакта с ним как можно дольше, до самой последней минуты.

- Больше ни слова не желаю слышать! Ты все равно поедешь!

Он толкнул меня на сиденье такси рядом с будущим супругом. Меня пришпилили к нему, одну - впервые за все время, - и от напряжения у меня сводило все мышцы. Он приложил немалые усилия, чтобы попытаться изменить мое мнение и произвести на меня хорошее впечатление. Его нельзя было узнать: он был элегантен и даже всюду таскал с собой зонт, видимо, рассчитывая выглядеть джентльменом.

Думаю, он понимал, насколько я его презираю, каждый раз, когда он подходил ко мне немного ближе, у меня на лице появлялась гримаса отвращения. Он был настолько близко, насколько это было допустимо в такси, и мне едва не стало дурно. До этой минуты между нами всегда был кто-нибудь - брат или дядя. До самого замужества мужчина не должен даже слегка касаться женщины. В такси я была тесно прижата к нему. Если бы он пошевелился, я влепила бы ему оплеуху, хотя и знала, что бежать не куда.

Одна из невесток Мусы согласилась сопровождать нас в поездке по ювелирным магазинам. Она была обеспеченной женщиной среднего класса, подлой, привыкшая помыкать прислугой, и смотрела на меня свысока, всем своим видом вопрошая: "Это что, на ней собрался жениться Муса?" С тем же успехом она могла просто сказать: "Что это?" Если бы только я могла высказать ей все, что о ней я думаю!

Будучи дочерью заводского рабочего, которая появилась на свет во Франции, я вряд ли являлась бог весть каким сокровищем для этих людей с их богатством. Она была учительницей и дочерью ректора университета. Этакие утонченные интеллектуалы, связавшиеся с дворовой девчонкой, которая приучена мыть тарелки, а не принимать подношения ан серебряном блюде. Но именно через меня Муса хотел дотянуться до кое-чего куда более заветного, чем фамильное столовое серебро, - французское гражданство.

Ни поесть, ни попить, меня все больше мучила жажда. Перед тем как отправиться по магазинам я смогла лишь сделать пару глотков чая. Наша миссия: найти кольцо, которое придется по вкусу мне и, сверх того, будет одобрено моей будущей невесткой, нам никогда не дадут полного права выбирать, ничто нам не принадлежит; на подарок кто-нибудь обязательно должен поставить печать "одобрено". Вскоре я поняла, что реальной целью моей невестки было удостовериться, что за меня будет заплачено как можно дешевле. Мой нареченный супруг был, конечно, богат, но прижимист. На все, что мне нравилось, он отвечал "нет". И я подумала: "Это ведь ты меня хочешь, не я. Так что давай раскошеливайся! Приготовь бумажник".

Продавец назвал цену, и я скорчила мину.

- А у вас есть что-нибудь еще? Не страшно, если будет несколько дороже.

Муса стоял в стороне, а его сестра изображала недовольство при виде кольца за 4000 дирхем.

- Нет, оно уже вышло из моды; посмотри лучше это.

Она хотела просто сэкономить ему 2000 дирхем, но я стояла на своем, и мы покинули магазин. Перед следующей витриной она сделала выбор.