Книга Man and Wife, или Муж и жена - Тони Парсонс

Сегодня вечером наступила моя очередь поддержать Сид. Мы шли на торжественный ужин, который организовывал Союз рестораторов. Впервые на торжество пригласили главного управляющего компании «Еда, славная еда», а я был ее сопровождающим.

— Ты уверена, что мне не надо надевать галстук? — спросил я. На мне все еше были те же свитер и хлопчатобумажные брюки, в которых меня задержали. — Ты точно знаешь, что там не все будут в костюмах и при галстуках?

Сид в раздумье посмотрела на меня. Она так долго выбирала, в чем ей стоит пойти, и в конце концов надела маленькое черное платье, выгодно подчеркивающее ее ноги, которые я так любил. Ноги танцовщицы. Ноги, которые могли принадлежать самой Сид Шариз. Так вот, оказалось, что Сид совсем забыла про меня.

— Что ты обычно надеваешь на свои приемы? Ну, ты знаешь, в честь начала очередного сезона «Фиш по пятницам».

— Что угодно. Можно надевать все, что хочешь. Но это ведь телевидение.

— Ладно. Все будет нормально. Мне говорили, что это неформальный вечер.

Торжество намечалось в ресторане «Дэнз», в котором я уже бывал с Эймоном и парой исполнительных директоров с телестудии. Это было огромное здание, напоминающее амбар, которое перестроили под ресторан. Здесь подавали современные азиатские блюда, что означало идеально оформленные вариации ассортимента ресторанов Сохо и китайского квартала. С одним отличием: порции здесь подавали гораздо меньше, но зато разложены они были на столах под карикатурными картинами Энди Уорхола, изображающими Дэн Сяо Пина. На официантах были красивые френчи «а-ля Мао», а посетители, как правило, одевались именно так, как привык я сам, — дорого, но просто.

Но только не сегодня.

Как только наше такси подъехало к ресторану, у меня внутри все перевернулось, потому что все мужчины красовались в смокингах.

Кроме, разумеется, меня.

— О господи, Гарри! — воскликнула Сид. — Прости меня.

— Да уж….

— Хочешь, поезжай домой.

— Ничего, прорвемся.

— Ты совсем не обязан, дорогой. Это моя вина.

— Я хочу поддержать тебя сегодня. Ну, что такого ужасного может случиться?

— Ты будешь чувствовать себя полным идиотом.

— Вот именно.

Мы вошли внутрь. Я шел среди толпящихся людей, одетых в смокинги, чувствуя себя как монахиня в борделе и осознавая, что все вокруг на меня смотрят и посмеиваются. Но я старался не обращать на них никакого внимания. Я не собирался давать каким-то торговцам куриными паштетами возможность не дать мне сопровождать мою жену в такой важный для нее день.

В дальнем конце зала мы увидели Салли, помощницу Сид, которая отчаянно махала нам рукой, а потом начала пробираться нам навстречу. Салли являлась чем-то вроде родственницы — сводная сестра Джины и бывшая няня моего ребенка. На ней было изящное шелковое бальное платье с открытыми плечами, без бретелек: что-то вроде того, что надела бы кукла Люси, идя на свидание с Брюси. Впервые она показалась мне вполне взрослой женщиной. Она была очень оживлена, но, заметив меня, тут же успокоилась:

— Что случилось с Гарри?

— Он не знал, — ответила Сид.

— С тобой хочет познакомиться Люк Мур, — сообщила Салли, беря Сид под руку.

— Люк Мур? Он здесь?

— И хочет познакомиться с тобой! — Салли подпрыгивала от восторга. — Он сказал, что слышал много хороших отзывов о «Еде, славной еде», и может помочь нам с новыми заказами.

— Кто такой этот Люк Мур? — спросил я.

— Он всего лишь самый крупный, самый знаменитый делец в нашем бизнесе, — пояснила Салли. — Он владелец «Кейкхоул Инкорпорейтед».

— Люк Мур обслуживает банкеты и торжества для большинства крупных финансовых компаний, — подхватила Сид. — Если ты что-нибудь кладешь в рот в Сити, то можешь быть уверен, что приготовлено это скорее всего именно Люком Муром и «Кейкхоул Инкорпорейтед».

— Идем же, — сказала Салли, таща за собой мою жену.

Я последовал за ними.

Люк Мур оказался крупным мужчиной. Высоким, плотным, с телосложением бывшего спортсмена, который только-только начал набирать лишние килограммы. Его волосы были слишком длинны для современного человека, если он, конечно, не Род Стюарт. Лет сорока, как мне показалось, может, чуть меньше. И выглядел довольно впечатляюще в своем смокинге.

Мне он не понравился с первого взгляда. Он стоял в толпе хихикающих подхалимов, ловивших каждое его слово.

— Говорят, ученые обнаружили пищевой продукт, который снижает женскую сексуальность на девяносто девять процентов, — говорил он. — Он называется свадебный торт.

Пока его лизоблюды задыхались от смеха, утирая слезы умиления, Люк Мур заметил Салли, которая тащила за собой Сид.

Потом он увидел Сид. Он увидел мою жену.

— Должно быть, вы и есть та самая женщина, которая владеет лучшей маленькой ресторанной фирмой в городе, — начал он, беря ее за руку.

Мне показалось, что он не собирается больше выпускать ее ладонь из своих лап.

— А вы, должно быть, самый настоящий льстец и сладкоречивый дьявол, — улыбнулась Сид.

— Я говорю вполне серьезно. Я слышал столько лестных отзывов о вашей компании. Нам надо будет обязательно встретиться и побеседовать. Скорее всего мы сможем быть друг другу полезными.

— Звучит заманчиво, — сказала Сид, и я заметил, что она вовсе даже не собирается убирать свою ладонь из его ручищ. — А это мой муж.

Люк Мур впервые взглянул на меня:

— Я принял его за вашего уборщика.

Подхалимы чуть не надорвали себе бока от смеха. Мои щеки вспыхнули, а жена бросилась на мою зашиту:

— Вообще-то мой муж занимает достаточно важное положение, мистер Мур. Он — режиссер на телевидении, Гарри Сильвер.

— Ну, конечно же! — воскликнул Люк Мур, который совершенно определенно никогда обо мне не слышал. — Я большой поклонник вашей работы.

— Понимаю.

— Когда вы работали вместе с Марти Манном, он был чем-то особенным. Жаль, что с ним так все случилось, правда? Все эти жуткие дешевые программки с популярностью лишь на один день. «Шесть пьяных студентов» и все такое прочее. Я не имею ничего против того, что кто-то делает деньги. Вовсе нет. Но я так рад, что вы теперь работаете с Эймоном Фишем.

Он произвел на меня впечатление, и я был польщен.

— Эймон Фиш, — подхватил один из лизоблюдов, — здорово работает.

— Да, — подтвердил Люк Мур. — Но в его стиле есть что-то второсортное.

Я улыбался, прикусив язык. Почему всегда о второсортности говорят только те, кто сам относится к третьему или даже четвертому сорту?

— К тому же, — охотно продолжал Люк Мур, — в наркоманах есть нечто притягательное. Никогда не знаешь, что они выдадут в следующий раз.