Книга Любовь без слов - Наталья Нестерова

– Не могу его осуждать из мужской солидарности. Возможно, сравнение слишком жесткое, но красивые глупые женщины – те же куклы, только заводятся не на три минуты, а на всю жизнь, и трындять, и трындять… – Егор, которого волнение за дочь и разговор с ней взбодрили, специально употребил просторечное «трындять». – Неужели тебе хотелось бы быть глупой куклой?

– А что? Красота отрицает наличие интеллекта?

– Увы! Зачем тужиться, если вокруг тебя штабеля и штабеля? – Егор испугался, что перегнул палку, и слегка попятился назад. – Конечно, я не могу привести тебе научной статистики, ее попросту нет, и ссылаюсь на бытовой мужской опыт.

– Свой?

– Нет! – строго произнес Егор. – Если ты будешь все переводить в плоскость моей и маминой биографии, то разговора не получится! Я что, не общаюсь с другими мужиками? И мы не делимся накопленными наблюдениями? Ты просто не дозрела для подобного разговора. Пообщайся с бабушкой Аней, она тебе объяснит…

– Папочка, прости! – молитвенно заломила руки Варя. – Я больше не буду про тебя с мамой. Просто я подумала, что твой опыт и опыт дяди Виталия Филимонова, например, могут сильно отличаться.

– Ты ничего не понимаешь в экспериментальной науке. Главное – совпадение результатов. И чисто выполненный эксперимент…

Егора снова утягивало в дремоту. Он мог сохранять некоторую ясность сознания вещая, рассказывая, не закрывая рта, а при малейшей паузе погружался в сон.

– Папа!

– Что?

– Продолжай.

– Принеси мне крепкого кофе.

– Не принесу! Пока я буду ходить, ты уснешь, и тебя не разбудить громовыми залпами тысячей орудий.

– Добрая доченька. Громовыми залпами… Ты хорошо сказала. У тебя очень красивая речь, образная, не похожая на интернетную морзянку современных тинэйджеров.

– Папа, не отвлекайся! Я и так чувствую себя злыдней, не дающей покоя отцу, который гробит здоровье на двух работах-ставках. А тут ему хотят еще и кредит на покупку новой машины втюхать, обе бабушки возбуждены как потревоженные пчелы, мама вообще, у меня отдельное мнение… Папа!

– Я здесь, с тобой. Втюхать… Я поторопился хвалить твою речь. На чем мы остановились?

– Хотелось бы, чтобы ты сосредоточился на мне, любимой. Но ты забавно говорил про красоту. Женскую, – уточнила Варя, – красоту, что наскучивает. Но ведь есть то, что никогда не наскучивает?

– Есть! – с натужным энтузиазмом воскликнул Егор, выдираясь из дебрей сна, которые опутывали его, как лианы кабинетного академического ученого-ботаника, которому взбрендило отправиться в настоящий тропический лес. – Есть женщины вдохновительницы. Они так забавны, веселы, остроумны! С ними всегда интересно. Принципиально важно – интересно! Общение с ними – это и экзамен, и потеха, и проверка твоего остроумия, и несколько дней переваривания ее фраз – хлестких, с подтекстом, с под-подтекстом. А она щурится хитро – расшифровал или нет…

– Папа, ведь это же не мама? Извини! Продолжай, пожалуйста!

– Конечно, не мама. Я ведь не Маяковский, чтобы сходить с ума по Лиле Брик. Еще одна отсылка к родительскому опыту, и я закрываю глаза навечно… на пять-шесть часов! Это был вечер после моей демобилизации из армии, я завалился к приятелю. Кухня в московской пятиэтажке… девушка… чья-то из компании пассия… Я сначала ее пожалел: экая уродина, а через два часа был полностью деморализован и очарован, и она казалась мне сногсшибательной красавицей. Забил копытом, отчасти спьяну, и был справедливо побит ее кавалером, домой приехал с фингалом под глазом, что есть гематома… Опасны внутренние гематомы…

– Папа!

– Про что я говорил?

– Девушка, из-за которой тебе глаз подсветили.

– Второй такой я не встречал. Волшебница. Как Клеопатра, которая, по воспоминаниям, была дурна собой, но общение с ней «оставляло жало» в сердцах мужчин. Влюбить Цезаря, затем Антония, которые не лыком… и еще других многих…

– Папа!

– Что?

– Не засыпай, пожалуйста! Этот разговор очень важен для меня.

– Понимаю. Возьмем актрис за… Ни за что возьмем – руку пульс пощупать, а возьмем для примера. Я внятно выражаюсь?

– Продолжай. Актрисы?

– Самые талантливые – дурнушки. Эдит Пиаф, Лайза Минелли, Инна Чурикова…

– Эми Уайнхаус, Келли Осборн, – подхватила дочь.

– Кто такие?

– Певицы современные.

– Не знаю, не слыхал.

– Они хоть и страшны, но очень секси! – горько вздохнула Варя.

– Фаина Раневская была очень секси! – ухмыльнулся Егор. – Как и Жерар Депардье.

– Он мужчина!

– Да? Спасибо, что напомнила. Я хотел сказать – Ани Жирардо.

– Актрисы, певицы – это совершенно особая статья, у них талант. Хотя была еще Коко Шанель, и Камила Паркер далеко не красавица, а заморочила голову принцу Чарльзу на всю жизнь.

– Варька! Зайди в Интернет, найди в Википедии «женщины – руководители стран и государств», ткни пальцем в любое имя, посмотри на фото. От Клеопатры до Ангелы Меркель…

– Я с тобой не про умных, а про красивых, то есть очень некрасивых, – напомнила дочь.

– Без разницы. Женщины они такие… всегда грудью проложат дорогу себе…

– Папа! – изумленно хихикнула Варя.

– Извини! Вырвалось. Красивые, некрасивые… какая разница? – бормотал Егор.

– Папа, я тебя не слышу!

– Я сам себя не слышу. У меня сегодня весь день крутится в голове: «женщины – они такие…». Как будто можно описать какие, никому не удавалось.

– Что ты бормочешь? – не расслышала Варя. – Ты, конечно, очень утешительно говоришь на примерах, но меня волную я.

– Чего я? Чего вам еще от меня надо?

– Папа, я – это твоя горячо любимая дочь Варя, которая пришла к тебе в отчаянии, потому что некрасивая и на тебя, кстати, похожая! – добавила она не без упрека.

«Последнее усилие, – приказывал себе Егор. – Надо что-то сказать про ее особенность, исключительность. Что мне тогда мама в качестве услады выдвинула?»

– Варька у тебя отличная фигура…

– Ага! Для любителей ценить сзаду.

– Фу! – поморщился Егор. – Глаза! – Если бы у него были силы, он бы воскликнул громко, обрадовавшись, что вспомнил. Но сил у него не осталось, и он пробормотал устало: – Глаза! У тебя потрясающие глаза. Как у Барбары Стрейзанд – королевы дурнушек. Нет, Барби тебе в подметки не годится, хотя она абсолютно гениальная и шарм из нее бьет, как фонтан крови из разорванной бедренной артерии… надо успеть… зажим…

– Папа, пожалуйста, не засыпай! – взмолилась дочь. – Мои глаза?

– Нижнее веко практически горизонтальное, а верхнее большим полукружьем, точно маленькая девочка рисовала очень-очень красивую принцессу, но кроме глаз ничего не умела изобразить. И с цветом зрачков экспериментировала – краску за краской наносила. В зависимости от освещения и настроения глаза то серые, то зеленоватые, то темные, карие. Наружные уголки глаз очень подвижны, их игра вверх-вниз сопровождает речь, как и взлеты бровей… Это завораживает, будет завораживать… говорят, актрисы долго тренируются перед зеркалом… Книжку бы почитать или фильм посмотреть, а они перед зеркалом отрабатывают мимику. Женщины, они такие – все актрисы… Театр давно погорел, а они продолжают… тренироваться на кроликах. Все мужики – кролики… У кроликов дикая сексуальность, один самец способен оплодотворить дюжину самок, которые рожают каждую неделю, каждый день…