Книга Щит дьявола - Лео Кесслер

Постепенно Аахен начала окутывать тьма. Между тем никакой новой информации о развитии обстановки в месте расположения «Большой красной единицы» пока не поступало. Размышляя об этом, фон Доденбург продолжал мучиться вопросом, не совершил ли он фатальную тактическую ошибку, решив, что основной удар по Аахену последует именно отсюда и что на его острие будет именно 1-я пехотная дивизия? Доннер пока ничего не высказывал ему по этому поводу, но по неприязненному взгляду бригадефюрера было ясно, что он именно так и думал.

В пять часов тридцать минут, когда американцы вновь начали массированно обстреливать Аахен, фон Доденбург привел боевую группу «Вотан» в состояние полной боевой готовности. Они должны были быть готовы вступить в бой против прорывающихся в город частей 30-й пехотной Дивизии противника. И все-таки внутренний голос твердил штандартенфюреру, что пока рано пускать его ребят в дело, что лучше подождать. И он ждал.

Но в шесть часов Куно почувствовал, что больше не может бесцельно сидеть на месте, и решил лично отправиться в район расположения 1-й пехотной дивизии США, чтобы постараться понять, что может произойти на этом участке фронта. Он вызвал к себе штурмбаннфюрера Шварца:

— Шварц, я собираюсь совершить вылазку на высоту 239. Оттуда можно видеть всю линию фронта, и в первую очередь — расположение 1-й пехотной дивизии врага. И пусть сейчас уже темно, я думаю, что смогу рассмотреть значительную концентрацию войск, если только она имеет место.

Однорукий штурмбаннфюрер, который прекрасно знал, как страшно мучился его командир неизвестностью весь этот день, согласно кивнул:

— Думаю, вы совершенно правы, господин штандартенфюрер. Есть только одно «но». Я хотел бы пойти туда с вами, если вы не против. Я уже отсидел себе задницу здесь, в штабе.

Куно фон Доденбург, подумав, решил:

— Хорошо, Шварц, я возьму с собой тебя, а также Матца в качестве водителя и Шульце в качестве силовой поддержки. Кстати, где сейчас находится Шульце?

Но когда все стали искать бывшего докера, чтобы доставить его к командиру, их усилия не увенчались успехом. Его не смогли обнаружить даже на кухне, где он обычно предавался своей второй самой главной страсти в жизни — поглощению вкусной пищи в огромных количествах.

В конце концов к фон Доденбургу подошел Матц и сказал, что попробует отыскать Шульце.

— Думаю, я знаю, где его можно найти, — многозначительно сообщил он своему командиру.

Штандартенфюрер улыбнулся ему ледяной улыбкой:

— Только не говори мне этого, Матц, — думаю, я и сам догадываюсь, где может быть сейчас гауптшарфюрер Шульце. Просто скажи ему, что если в течение ближайших тридцати минут он не появится в расположении боевой группы СС «Вотан» и не будет готов сопровождать меня, то станет самым несчастным ССманном во всем «Вотане»!

* * *

— Так вот ты где, глупый бычара, — выдохнул шарфюрер Матц, отталкивая партийца в сторону. — А я тебя ищу по всему Аахену!

— Отвали, — рыкнул Шульце. — Неужели ты не видишь, что я занят? Разуй глаза, ты, жалкий садовый гномик!

Шульце был совершенно обнаженным — на нем не было ничего, кроме сапог и портупеи. Шульце всегда любил утверждать, что «хороший солдат должен быть в любое время готов как к бою, так и к постели». И, глядя на него, Матц мог поклясться, что здоровенный гауптшарфюрер действительно готов к обеим этим вещам.

Положив широкую ладонь на пухлую грудь блондинки, Шульце стиснул ее и засунул язык в левое ухо шлюхи, не обращая никакого внимания на тяжело сопящего, раскрасневшегося Матца.

— Шульце, — взмолился одноногий эсэсовец, — пошли. Надевай все свои причиндалы и двигай отсюда. Тебя ждут.

— Разве я не сказал тебе, чтобы ты отвалил? — огрызнулся Шульце. — Я не хочу, чтобы сегодня ночью ты лежал третьим в моей постели. Лучше пойди в угол и воспользуйся своей правой рукой. Или ты повредил ее?

Матц пропустил оскорбление старого приятеля мимо ушей.

— Шульце, командир уже весь вышел из себя. Он буквально на стенку лезет. Он требует, чтобы ты пошел вместе с ним в разведку на высоту 239 — черт знает, где она только находится. Фон Доденбург хочет, чтобы туда вместе с ним пошел я, ты и этот сумасшедший Шварц. Пошли, Шульце, не теряй времени!

Шульце наконец перестал лапать грудь проститутки.

— Ах ты, проклятый маленький ублюдок, почему ты не сказал мне это с самого начала?!

— В том-то и дело, что я все тебе сказал сразу, раздолбай ты этакий! Но ты даже не пожелал меня слушать. А теперь, умоляю, оденься побыстрее, и побежали в часть, пока фон Доденбург не отрезал нам всем яйца!

Надев на голову стальной шлем, гауптшарфюрер повернулся к блондинке и церемонно склонился над ее рукой, точно был персонажем одного из австрийских фильмов про героев оперетт, ставших безумно популярными в Третьем рейхе в эту осень, а она — светской дамой.

— Мадам, — объявил он, — боюсь, что сейчас я вынужден покинуть вас. Трубят трубы, стучат барабаны войны. Мой долг призывает меня на фронт, где я должен возглавить своих людей, идущих в бой. Вас же я прошу хранить мне верность и ждать меня до той поры, покуда я не вернусь. Я уже слышу грохот орудий, сударыня. — Он приподнял вверх левую ногу и громко перднул. После этого Шульце заговорил уже нормальным голосом: — И не раздвигай ни перед кем своих коленей, милочка, пока я не вернусь. Я не желаю, чтобы этот старый тыловой жеребец в мое отсутствие воспользовался твоим доброхотством! — Гауптшарфюрер с презрением ткнул пальцем в сторону толстенького гемайншафтсляйтера и, громко хохоча, выскочил на улицу, так и не удосужившись одеться до конца и неся одежду в виде свертка. Матц, хромая, пытался поспеть за ним.

Партиец дождался того момента, когда звуки их шагов по булыжной мостовой окончательно затихли. После этого он встал и объявил:

— Я сейчас отлучусь на некоторое время.

Девочки и ухом не повели.

— Я сказал, что сейчас отлучусь на некоторое время, — повторил он.

— Ну хорошо, хорошо, — раздраженно отозвалась шлюха-блондинка, натягивая свои черные кружевные трусики. — Иди, черт бы тебя побрал, — лично мне совершенно наплевать на это. Я не собираюсь переживать из-за того, здесь ты или в другом месте. Отвали, старый хрыч! — Она отвернулась от гемайншафтсляйтера, словно он был ничем не лучше одного из тех черных тараканов, которые периодически появлялись на стенах и в углах их подвала.

Партиец сжал кулаки.

— Сволочь, — очень тихо, себе под нос выругался он. — Ну ничего, ты у меня еще дождешься. Скоро ты запоешь совсем по-другому!

Но толстяк все же сдержал себя. Накинув китель, он вышел на темную улицу. То, что собирался сделать бывший нацист, было гораздо важнее. Американские ребята-евреи будут безмерно благодарны ему за ту информацию, которую он собирался сообщить им — за информацию о штандартенфюрере Куно фон Доденбурге.