Книга Варшава - Владимир Козлов

– А если поймают?

– И наплювать. Што яны мне зробять – старай бабе? – Хозяйка улыбается. Спереди у нее одни металлические коронки.

* * *

Тетка в сером костюме, с бусами на шее листает мой паспорт. Комната оклеена желтыми обоями, на потолке – подтеки. На обшарпанном письменном столе – старый черный телефон, стопка бумаг и общая тетрадь.

– Ближайшая поездка – двадцать седьмого, разрешительная запись у вас уже есть. Поездом до Сокулок – это сразу за польской границей, километров пять. Потом – автобусом в Плоцкое воеводство. Три дня торговля, один день – закупка. Отправление поезда в двадцать два ноль-ноль. Просьба не опаздывать.

– А что лучше всего везти?

– Ну, что все везут. Хозтовары. Одежду. Водка наша хорошо идет. Спирт «Рояль». И сигареты импортные – блоками.

– И все это можно провозить?

– Норма – литр водки и один блок сигарет на человека. Но если хорошо спрятать…

* * *

Купе забито клеенчатыми баулами. Пожилой мужик спрашивает:

– Что, тоже с нами на Польшу?

– Ага.

– Там наверху еще место вроде есть, попробуй туда.

Я отодвигаю складные тележки, сую свои сумки на полку.

Заходят две тетки. Мужик кивает на меня.

– А вот и четвертый наш попутчик.

Я говорю:

– Здрасьте.

За окном чувак везет на тележке три больших брезентовых баула. К одному привязана трубка фотообоев.

Поезд трогается. Проплывают кассы, камеры хранения, багажное отделение.

Мужик достает бутылку водки.

– Ну, надо это… За поездку…

Тетки кладут на стол хлеб, сало, жареную курицу.

– Присоединяйся, парень, – говорит одна. Ей лет сорок пять, волосы покрашены в рыжий цвет, на щеке – бородавка.

Мужик льет водку в пластиковые стаканы.

– Ну, чтоб хорошо съездить.

Мы чокаемся, выпиваем. Я отламываю хлеба и кусок курицы.

– Который раз уже? – спрашивает мужик.

– Пятый, – отвечает тетка с бородавкой. – Мы на камвольном комбинате работаем, зарплату товаром дают, только Польша и выручает.

Мужик поворачивается ко мне:

– А ты?

– Я – первый раз.

– Ну, начинать когда-то надо. Давайте за это и выпьем.

Залезаю на вторую полку, ложусь. Пальцы – жирные, скользкие, но лень идти в туалет мыться. Я вытираю руки о тюфяк.

Мужик и тетка с бородавкой – Люба – пьют «на брудершафт». Вторая тетка, Валя, смотрит на них.

Мужик говорит:

– Я на моторном работаю, начальник ремонтного цеха, между прочим. Та же история, что и везде – заказов нет, работы нет. Цех стоит второй месяц. Вот я неделю за свой счет – и на Польшу. В том месяце съездил, сейчас опять. За неделю заработаю больше, чем на заводе за месяц.

– Да, не говорите, – говорит Люба.

* * *

Утро. Подъезжаем к границе. Начальник цеха учит меня:

– Ты, главное, на базаре не торопись – они тебя со всех сторон обступят, все им надо посмотреть. Ты им тогда говори – подождите, по одному. А то не разберешься с деньгами, наколешься, и покрадут тоже. Думаешь, в Польше всякой швали нет?

Я смотрю в окно. Остатки снега на насыпи почернели от мазута и грязи. Из труб деревенских домов идет дым.

Я спрашиваю:

– А на границе сильно шмонают? Что вообще можно везти, а что нет?

– Ничего нельзя. По закону – только на пять тысяч. А что ты на пять тысяч повезешь? Поэтому козлы эти на таможне к любому пристанут, если захотят.

– И что тогда?

– А что тогда? Снимут с поезда – и катись домой своим ходом со всеми сумками. Что, нормально?

– Да не пугайте вы парня, – говорит Люба. – Пройдем мы эту таможню.

Поезд тормозит, хлопают двери купе. Заходит молодой пацан с зелеными погонами – белорусский пограничник.

– Паспорта на проверку!

Он по очереди листает паспорта, сверяется с блокнотом.

В тамбуре – голоса. Открывается дверь. На пороге – таможенник. Небритый, с седой щетиной на щеках. От него несет водкой.

– Здрасьте. Все сумки – на сиденья.

Тетки и начальник цеха суетятся, поднимают баулы на сиденья. Места не хватает. Я кладу свои сумки на бело-синий клеенчатый баул.

– Что это вы так много везете, а? – спрашивает таможенник. Он стоит, скривившись, держится рукой за верхнюю полку. – А правила никто не отменял, максимум на пять тысяч. Это чье? – Он показывает на мои сумки.

– Мои.

– Сколько всего сумок?

– Две.

– Ладно, ставь назад.

Я засовываю сумки на полку. Таможенник раскрывает молнию на бауле.

– Чьи вещи?

– Мои, – говорит Валя.

– Это что – рубашка? Новая?

– Нет, бэ-у.

– А по-моему – новая. Сколько стоит? Тысячи две, не меньше. Думаете, я дурной, цен не знаю? А сколько у вас еще всего? Тут не на пять тысяч, тут на все пятьдесят или сто. Готовимся на выход.

– А может, не надо? – Валя задвигает дверь купе, достает десять долларов и бутылку шампанского.

Таможенник кривится, отворачивается.

– Давайте не будем терять время. На выход.

Валя вынимает еще десятку. Таможенник забирает обе, складывает, сует в карман штанов. Он расстегивает китель, отворачивает полу. Там у него пришит карман по размеру бутылки. Валя ставит в карман шампанское.

Таможенник говорит:

– Ладно, все. Счастливого пути.

Он выходит, задвигает дверь.

Въезжаем на польскую территорию. Поезд замедляет ход.

– Теперь поляки, – говорит начальник цеха. – Эти только водку смотрят и спирт. Остальное им – до пелагеи, извиняюсь за выражение.

Я спрашиваю:

– А водку почему?

– Экономика. Знаешь, сколько государство зарабатывает на водке? Своя водка у них дорогая: пятьдесят тысяч и больше. А наша идет по двадцать. Вот и считай. Представь, если б к нам приезжали… ну, например, вьетнамцы и продавали водку дешево. Тогда бы нашу никто не брал. Так и у них.

– А вы много водки везете?

– Две, как положено. А у тебя что – больше?

– Ну да.

– Хорошо спрятана?

– Так себе… А что будет, если найдут?

– Не бойся, не арестуют и в Польше жить не оставят. – Он хохочет.