Книга Птицы Марса - Брайан У. Олдисс

К тому времени перелеты на Марс вошли в обыкновение, однако на одном из космопланов, перевозившем полтысячи бывр, произошло ЧП. Во время полета погибли все, кроме троих, да и то двое из них скончались при посадке. Лунную космоверфь быстренько национализировали, а инцидент скрыли от общественности, чтобы не отпугнуть других потенциальных путешественников.

Пока Айми размышляла над событиями прошлого, Херб не спускал с нее глаз, держа кружку возле рта.

— Получается, вы единственный, кто уцелел из всех присланных бывр. Должно быть, пережитое не очень-то пришлось вам по вкусу, — заметила девушка, старательно пряча сарказм.

— Господь счел, что я ему нужен.

— А все прочие оказались ему без надобности?

Он слегка повел плечом.

— Пути Господни неисповедимы.

Его самодовольная безапелляционность начинала раздражать.

— Моя дверная табличка пригласила вас поделиться своими тревогами, так что, выходит, даже вашему Богу изредка требуется помощь.

— Он зовет меня на Землю.

Айми ответила, что это невозможно. Хотя контракты с быврами действительно отличались от условий, на которые согласились добровольцы, даже для них возвращение домой откладывалось до окончания назначенного срока — и пока что пассажирских ракет в наличии не имелось.

Это его не остановило.

— Прямо сейчас на Земле находится некто Баррин, — заявил Херб. — Как же он там очутился? А потом, я слышал, он опять сюда летит. Во всяком случае, собирался. Вот я и спрашиваю: почему только он? Как насчет других?

— Баррин — случай особый. Он знаменитость и герой. Кроме того, перелет на Землю подорвал ему здоровье. Баррин скончался, так и не успев к нам вернуться.

Херб вновь оставил ее слова без внимания и принялся рассказывать о том, как жил с родителями в плавучем доме на реке Нин. Его семья, видите ли, из поколения в поколение занималась изготовлением прогулочных катеров. «Ивняк, тина да речная вода — вот и весь наш мир». Увы, случился пожар, унесший не только имущество, но и жизнь отца, который пытался сбить пламя. Когда семья пришла за страховкой, им отказали: мол, это все равно что самоубийство.

— Вот так-то, мисс. В этой жизни все против человека.

— То же самое можно сказать и про нас на Фарсиде. Доказательств пруд пруди, то, что мы именуем обстоятельствами, вроде бы работает против нас. Однако мы с таким отношением к жизни боремся. Разговоры о Боге тут не помогут. Сам не плошай, а остальное приложится.

— Вы извините, мисс, но на что вообще можно надеяться, когда здесь даже священника нет?

Айми на минутку призадумалась.

— Найдется множество людей, которые упрямо цепляются за совершенно бесполезные и даже деструктивные взгляды, не позволяющие найти в самом себе силы противостоять невзгодам и как следствие зажить более полной и счастливой жизнью. Наверное, любому доводилось испытывать чувство, будто весь мир сговорился против нас. Но продолжать считать себя вечной жертвой вселенской недоброжелательности — значит самому себе рыть яму, из которой еще неизвестно, удастся ли выбраться. Другими словами, нас топит отнюдь не «весь мир», а исключительно наша собственная перверзивность.

Херб нахохлился и развел руками.

— Хотя говорите вы чересчур заумно, меня этим не запугаешь. Я, может, прост, да не туп. Господь — Пастырь мой.

— Я всего лишь надеялась помочь. Здешняя жизнь нелегка, но в ней есть и свои преимущества. И вы не овца, которую надо пасти.

— Иисусе Христе! — вдруг воскликнул он, шлепая себя по лбу. — Да как же вы не поймете? Ведь на Марсе нет рек! Ну как можно вынести место, где ни одной речушки?! Еще немного, и я рехнусь. Печенками чую. Господь требует меня на Землю. Может статься, вновь займусь своим прежним ремеслом. У реки, понимаете?

— Херб, на этот случай есть специальные законы. Бывра получает право вернуться на Землю только по истечении восьми лет. Земных лет. Боюсь, вам придется как-то приспособиться и потерпеть. Не исключаю даже, что вам здесь понравится. Правда — уж не сердитесь, — размышления о божественном придется забыть.

— Это нечестно! Я что, слепой? Не вижу, сколько ракет понапрасну валяется в пустыне? Разве трудно одну из них выделить для меня?

— А как мы ее запустим? У нас даже машин таких нет. В общем, советую начать привыкать, да поскорее. Загляните ко мне через месяц, узнаем, как вам живется на новом месте.

Впервые Херб выказал раздражение:

— Господь наделил меня силой, которой нет у других. Пророческим даром, если хотите. Так вот, придет день, когда здесь появятся странные люди со странными голосами — и с такими возможностями, какие вам и не снились. Я обязан улететь раньше.

Сухо поклонившись, он ушел, не забыв хлопнуть дверью.

* * *

Все эти короткие людские жизни были всего лишь частью грандиозной драмы того столетия, когда отдельные группки представителей человечества начали появляться в новом мире, на другой, давно желанной планете — на Марсе. Даже открытие, что люди живут в двойной звездной системе, не очень-то повлияло на ход вещей.

* * *

Здоровяку с сережкой из поддельного жемчуга повезло. Он всего лишь хотел вернуться домой. Айми поделилась с Рооем состоявшейся беседой. Юноша рассмеялся:

— Ай да прощелыга! Пошел плести про Бога, думал на испуг тебя взять.

— Да, но что там такое про инопланетян?

— Брось, этот кретин хотел сбить тебя с толку.

И он заключил девушку в объятия.

* * *

Когда Херб покинул «кабинет» Айми, она невидящими глазами уставилась перед собой, погрузившись в непрошеные воспоминания. Как-то раз во время каникул родители свозили ее, воспитанницу западной цивилизации, в Раджастан. Семейство остановилось в гостинице на берегу одного из притоков реки Карай. Там Айми на па́ру с сестренкой в полной мере узнала, что такое «ивняк, тина да речная вода», о которых толковал Херб.

Ах да, и еще цветы, цветы на берегу, цветы сочного, красновато-золотистого тона, можно сказать, целые чащи цветов. И бабочки.

Ох уж эти бабочки…

Но что проку в ностальгии? Есть же чем заняться, хотя бы только что найденным вездеходом, который еще надо как-то подтянуть к башням…

21

Образы прошлого

Осветлители рисковали потерять свое предназначение: быть источником жизнерадостности. Тему деторождений старательно избегали, но в разговорах все чаще и чаще всплывали жалобы на постепенный отказ других физиологических функций.

— Всем приходится терпеть разные напасти и хвори, — раздраженно бросила Ноэль. — Да, нам отлично известно, что вы, мужчины, после перелета еще долго страдали от болей в семенниках и запоров.