Книга Смерть ради смерти - Александра Маринина

– Все бы ничего, – критично заметил Юра. – Носвязь Галактионова с крадеными делами у тебя слабовато прописана. А такнормально.

– Вот мы и должны выяснить, мог ли Галактионовпоступить так, как, я предполагаю, он поступил. Миша, это – ваш кусок. А мы сЮрой займемся Институтом. Будем искать в нем человека без примет.

– И без особенностей речи, – подсказал Коротков.

4

Компьютер все время «зависал», и Инна начала злиться.Сегодня она уже два раза вызывала техников, но после их ухода капризная машинаработала от силы полчаса, а потом снова на экране появлялся ненавистный зеленыйквадрат. Она раздраженно выключила компьютер и пошла к заведующему лабораториейвыяснять, когда наконец в распределении техники будет наведен хоть какой-топорядок.

Литвинова как фурия ворвалась в кабинет к заведующему, дажене обратив внимания на посторонних.

– Павел Николаевич! – возмущенно началаона. – Сил моих больше нет работать на «Истре», этой машине больше лет,чем мне. Все знают, что на складе лежат шесть новых машин, почему их нераспределяют по лабораториям?

– Знакомьтесь, – холодно произнес Бороздин. –Наш старший научный сотрудник Литвинова Инна Федоровна. А это товарищи измилиции. По поводу Войтовича.

– По… Как… – растерялась Литвинова. – Он же умер.

Только теперь она разглядела гостей своего начальника.Главным явно был крепкий широкоплечий мужчина лет около сорока с открытым лицоми смеющимися глазами. Рядом с ним сидела молодая женщина, совсем девчонка, вджинсах и свитере, с длинными волосами, стянутыми на затылке в хвост.Бесцветная, невзрачная, худенькая, хотя, кажется, высокая, лицо без косметики.Несовременная какая-то, мелькнуло в голове у Инны, тут же вспомнившей своюЮлечку, делавшую прическу у дорогих парикмахеров и проводящую минут по сорокперед зеркалом за макияжем.

– Видите ли, Инна Федоровна, – обратился к неймужчина из милиции, – у нас случилось непредвиденное. В здании окружногоуправления внутренних дел возник пожар, правда, только на одном этаже, и егобыстро потушили, но сильно пострадал кабинет следователя Бакланова. Сгорелонесколько уголовных дел, в том числе и дело вашего покойного коллеги ГригорияВойтовича. Мы сейчас пытаемся восстановить материалы дела, поэтому пришлосьснова побеспокоить ваш Институт. Вы уж не обессудьте, я понимаю, что мыотрываем вас от работы, но тут уж так сложилось… – Он обезоруживающе улыбнулсяи развел руками. – Форс-мажорные обстоятельства.

– Да, конечно, – закивала она. – Я понимаю.От меня что-нибудь требуется?

– Только ответить на наши вопросы. Я надеюсь, что этоне займет много времени, тем более у вас, кажется, компьютер неисправен, –мужчина снова улыбнулся, на этот раз лукаво. – Пока его чинят, мы с вамипобеседуем, если у вас нет возражений.

– Пойдемте, – сказала Инна, открывая дверь ивыходя из кабинета Бороздина.

– Моя фамилия Коротков, – представился работникмилиции, когда Инна провела его в свою комнату и усадила за стол. – Зовутменя Юрий Викторович. Итак, начнем?

– Пожалуйста, – Литвинова изобразила на лицевнимание и готовность к работе.

– Вы хорошо знали Григория Войтовича?

– Очень хорошо, – уверенно ответила она. – Мыработали вместе много лет и в аспирантуре вместе учились.

– Тогда расскажите мне о его семейной жизни. Как онженился, как жил с женой, не было ли у них конфликтов, и так далее.

– Были, – сразу же откликнулась Литвинова. –Были у них конфликты, и жестокие. Гриша никому об этом не рассказывал, только,может быть, мне, потому что мы давно дружили. Он вообще-то был не особеннообщителен, на работе ни с кем не откровенничал. Но со мной делился.

– Из-за чего были конфликты?

– Трудно сказать, тут много всего намешано. – Оназадумалась. – Женечка была намного моложе, вы, наверное, знаете, а Гришадолго ходил в холостяках, все искал свою принцессу. Когда он встретил Женю, товлюбился без памяти, а уж коль он так долго ее ждал и выбирал, то у него итребования к супруге были повышенные. Он страшно переживал, если ему казалось,что Женя не соответствует «идеальному стандарту». Но такое бывало редко, онабыла очень славной. И очень красивой.

– Она любила мужа, как вы думаете?

– Безумно! – горячо воскликнула Инна, но тут жеосеклась. – Впрочем, знаете, чужая душа – потемки, может…

– Продолжайте, пожалуйста, – подбодрил ееКоротков.

Инна замялась. «Дура, – мысленно обругала онасебя. – Черт тебя за язык тянет. Раз Гриша ее убил, значит, что-то было. Иэто что-то должно быть вполне осязаемым, конкретным, таким, чтобы длямилиционера звучало убедительно. Ревность, деньги, что угодно, но простое ипонятное».

– Понимаете, Женя была настоящей красавицей и работалана телевидении, снималась в рекламных роликах. Конечно, вокруг нее крутилисьмужчины, ухаживали. Поклонников было много, а она ведь молодая, ей весельяхотелось, флирта, кокетства. Это можно понять, и я ее ни в коей мере неосуждала и даже Гришу пыталась убедить, что не нужно на это реагировать такболезненно. Но он меня не слушал.

– Значит, вы полагаете, что поводом для убийства быларевность?

– Я думаю, да.

– Скажите, Инна Федоровна, вы не замечали в последнеевремя перемен в характере Войтовича? Может быть, у него появились провалыпамяти, рассеянность, раздражительность?

– Да-да, вы совершенно правы, Гриша действительно сталболее… агрессивным, что ли.

– И в чем это проявлялось? Он конфликтовал ссотрудниками?

– Нет, это видела, наверное, только я.

– Каким образом так получалось?

– Это проявлялось, когда он говорил о Женечке. Такая,знаете, ненависть в глазах появлялась, голос дрожит от ярости, руки трясутся.Мне прямо не по себе становилось. А с коллегами он всегда был мягким икорректным, ни разу голос ни на кого не повысил.

– А забывчивость, рассеянность? Не замечали?

– Нет, не замечала, врать не стану.

– И еще вопрос, Инна Федоровна. Вы все это рассказывалиследователю Бакланову?

– Олегу Николаевичу? Нет, не рассказывала.

– Я могу узнать, почему?

Литвинова снова замялась. «Почему, почему, – злоподумала она. – Потому что Гриша тогда еще был жив и сразу же сказал бы,что это неправда. А сейчас уже не скажет».

– Видите ли… Это сейчас, когда Гриша покончил с собой,я верю, что он убил Женечку. А тогда не верила. Не хотела верить. Я столько летего знала, мы дружили… Мне хотелось его выгородить. Я признаю, что была неправа, и прошу у вас прощения.

– Ну, это вы у Бакланова прощения просить должны, а неу меня. Ложные показания – это нехорошо, Инна Федоровна, это дело подсудное.Знаете об этом?