Книга У-гу! - Карл Хайасен

Может, кто-то другой и остался бы поглазеть на окровавленное тело, только не Рой. Когда ему было семь лет, они жили неподалеку от города Милуоки — это в Висконсине, на Среднем Западе. Как-то раз пьяный охотник на аэросанях врезался на полной скорости в толстенную березу в сотне метров от склона, где Рой с папой катались на санках.

Папа сразу поспешил на помощь, и Рой за ним. Когда они добежали до березы, сразу стало ясно, что охотнику уже не поможешь. Он лежал мертвый, весь в крови, руки и ноги у него были раскинуты под неестественными углами — эту картинку Рой никогда не забудет. Ничего подобного он больше видеть не хотел.

Так что он решил не дожидаться, пока привезут очередного пациента, а проскользнул через служебный вход и бродил по коридорам минут пятнадцать, пока его не перехватила медсестра.

— По-моему, я заблудился, — жалобно сказал он.

— Это уж точно, — проворчала сестра и отвела его обратно в комнату ожидания. Там было тихо, ничего не изменилось с тех пор, как он ушел.

Озадаченный Рой подошел к окну и выглянул наружу. Машин «скорой помощи» у подъезда не было — одна только патрульная, полицейская. Может, никого и не привозили, подумал Рой, снова принимаясь за журнал.

Потом из-за двери в палату, где лежал Рыбохват, послышались голоса. Там явно о чем-то спорили. Рой насторожился.

Один из голосов перекрыл остальные — Рой его узнал. Он сидел растерянный, не зная, что теперь делать, и тут послышался второй знакомый голос. Теперь выбора не оставалось.

Распахнув дверь палаты, он крикнул:

— Эй, мама! Папа! Я здесь!

Полицейский Делинко настоял на том, чтобы довезти Эберхардов до больницы. Это было доброе дело — ну, и возможность заработать дополнительные очки у папы Роя.

Делинко надеялся, что сын мистера Эберхарда не замешан в хулиганстве на стройке «Бабушки Паулы», иначе получится очень неловко.

По пути в больницу родители Роя негромко переговаривались на заднем сиденье. Как это Роя покусала собака, недоумевала мама, ведь он проводил научный эксперимент?

— Может, это связано с говяжьим фаршем? — предположила она.

— С каким фаршем? — удивился папа Роя. — Что еще за эксперименты с фаршем?

В зеркале заднего обзора Делинко видел, как мистер Эберхард обнял жену за плечи. Она прикусила нижнюю губу, в глазах у нее стояли слезы. Ее муж сидел весь собранный, как сжатая стальная пружина.

Дежурный в приемном отделении сказал, что Рой спит и его нельзя беспокоить. Эберхарды попытались его уговорить.

— Мы родители мальчика, — холодно произнес Эберхард-папа. — Мы хотим видеть своего ребенка немедленно.

— Сэр, не вынуждайте меня вызывать охрану.

— Вызывайте кого угодно, хоть Чародея страны Оз, — заявил папа. — Мы идем к сыну.

Эберхарды решительно направились в сторону палаты.

— Это запрещено! — выкрикнул дежурный, забегая вперед и перегораживая им проход.

Полицейский Делинко шагнул вперед, надеясь, что при виде стража порядка медик умерит свой пыл. Но он ошибся.

— Никаких посетителей! Доктор совершенно четко указал это здесь! — Дежурный благоговейно взмахнул перед ними какой-то бумажкой. — Так что попрошу вас вернуться в комнату ожидания. К вам, полицейский, это тоже относится.

Полицейский Делинко тут же сдался. Эберхарды — нет.

— Послушайте, там лежит наш сын, — сказала мама. — Вы нам звонили, верно? Вы нам велели приехать, так?

— Да, звонил. И вы увидите своего сына — как только доктор разрешит.

— Ну так зовите сюда доктора! Немедленно. — Голос мистера Эберхарда по-прежнему звучал спокойно, но громче, чем раньше. — Берите трубку и звоните. Если вы забыли, как это делается, могу показать.

— У доктора перерыв. Она вернется через двадцать пять минут, — кратко сообщил дежурный.

— Тогда она найдет нас у постели нашего больного сына, — сказал мистер Эберхард. — А сейчас, если вы не уйдете с дороги, я зашвырну вас на середину заповедника «Эверглейдс». Вы меня поняли?

Дежурный побледнел.

— Я б-буду ж-жаловаться главврачу…

— Отличная мысль. — Отец Роя обогнул его и двинулся по коридору, ведя под локоть жену.

— Остановитесь немедленно! — прозвучал решительный женский голос откуда-то сзади.

Эберхарды обернулись. Из двери с надписью «Только для сотрудников» вышла женщина в голубом, со стетоскопом на шее.

— Я доктор Гонсалес. Куда это вы направляетесь?

— Мы идем к сыну, — ответила миссис Эберхард.

— Я пытался их удержать, — вмешался дежурный, — но они…

— Вы родители Роя? — спросила доктор.

— Да.

Мистер Эберхард заметил, что докторша смотрит на них с непонятным любопытством.

— Странно, — сказала она. — Не очень-то вы похожи на рыбаков с краболовного бота.

— С какого еще бота? — воскликнула мама Роя. — В этой больнице что, все ненормальные?

— Это, должно быть, ошибка, — вмешался патрульный Делинко. — Мистер Эберхард — федеральный агент.

Доктор Гонсалес вздохнула.

— Ладно, потом разберемся. Давайте сперва заглянем к вашему мальчику.

В палате для пациентов неотложной помощи стояло шесть кроватей — пять пустых, шестая задернута занавеской.

— Мы ввели ему антибиотики внутривенно, — понизив голос, говорила доктор Гонсалес. — Ему уже гораздо лучше. Но если мы не найдем искусавших его собак, придется делать серию прививок от бешенства. Это довольно неприятные уколы.

Эберхарды рука об руку двинулись к занавешенной кровати. За ними в некотором отдалении следовал Делинко. Ему очень хотелось посмотреть, какого цвета окажется футболка Роя. В кармане у полицейского лежала ярко-зеленая тряпочка, снятая с забора «Бабушки Паулы».

— Не удивлюсь, если он заснул, — тихо сказала докторша, отдергивая занавеску.

Несколько секунд никто не мог вымолвить ни слова. Четверо побледневших взрослых стояли, глядя на пустую кровать.

На подставке одиноко висела пластиковая бутылка с остатками ядовито-рыжей жидкости, отсоединенная трубка свисала до самого пола.

— Где Рой? — прошептала наконец миссис Эберхард.

Доктор Гонсалес беспомощно развела руками.

— Я… Я понятия не имею…

— Не имеете понятия? — взорвался Эберхард-папа. — Больной ребенок только что спал в этой кровати — и вдруг исчез?

Делинко втиснулся между Эберхардом и докторшей. Он опасался, что отец Роя сделает что-нибудь такое, о чем потом пожалеет.

— Где наш сын? — напирал мистер Эберхард.