Книга Невиданные чудеса Дивнозёрья - Алан Григорьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нельзя.
— Но почему?
Как ни крепился маленький Яромир, а губы все равно задрожали от обиды. И зачем тогда было спрашивать?
— Царь строго-настрого запретил приводить животных из мира людей к нам в Дивье царство. Мудрецы говорят, равновесие от этого нарушается. Ты же не хочешь, чтобы случилась беда?
Конечно, Яромир ничего такого не хотел, поэтому вытер нос рукавом и горько вздохнул:
— Ну ладно… Тогда хочу хотя бы приручить симаргла!
Это смелое заявление вызвало у отца новый приступ хохота.
— Мир, ну почему ты не можешь мечтать, как другие дети, — о чем-нибудь более доступном?… Например, о скатерти-самобранке, гуслях-самогудах или пере жар-птицы? Я бы даже понял, если бы ты пожелал богатырский меч или коня.
Глаза Яромира загорелись.
— А что, можно?
— Мал еще, — сурово отрезал отец, ссаживая его с колен. — Но в свой срок я подарю тебе и меч, и лук с колчаном, и доброго скакуна, а пока…
— Тогда хочу симаргла! — Яромир насупился и отвернулся, не дослушав.
Неудивительно, что отец рассердился:
— Глупости все это! Те, кто постарше и поопытнее тебя, и то терпели неудачу! Забудь о симаргле. Ничего у тебя не выйдет!
Но Яромир уже загорелся этой идеей так сильно, что напрочь потерял покой и сон.
Приручить симаргла было не так-то просто даже взрослому, не то что ребенку. Белоснежные крылатые псы в Дивьем мире встречались нечасто, жили они высоко в горах и считались свободным народом. Да, именно так: один из древних царей когда-то счел песье племя разумным, даровал им земли (а скорее — камни, которые все равно не подходили для земледелия) и запретил охоту на симарглов, потому что, дескать, те — не животные.
Свободолюбивые псы нечасто снисходили до общения с дивьими людьми, считая себя выше этого. В общем, завести такого друга (да, именно друга, а не питомца) было нелегко. Зато если симаргл выбирал своего человека, это была связь на всю жизнь.
* * *Сперва Яромир решил, что нужно подготовить приманку. В книгах говорилось, что больше всего на свете симарглы любят мясо, вымоченное в меду и молоке. Родители на его приготовления смотрели со снисходительной улыбкой, сестрица Радмила и вовсе потешалась вслух, но он лишь сжимал крепче зубы, полный решимости не отступать. Посмотрим, что они скажут, когда Яромир приручит симаргла! Завидовать будут, ух!
В урочный день он вышел еще затемно и как раз к рассвету добрался до подножия гор. Яромир снял притороченный к спине горшок с широким горлышком, открыл крышку (медом одуряюще пахнуло на всю поляну), а сам притаился за камнем.
Ожидание казалось бесконечным, но никто не прилетал.
Солнце вышло из-за гор, потом поднялось высоко к зениту так, что даже в его укрытии не осталось тени, и через какое-то время неизбежно начало клониться к закату. Яромир сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, небо уже полыхало алым огнем, вокруг сгущались синие сумерки, а горшок был пуст — пока он спал, кто-то прилетел и вылизал угощение до капли. В сердцах Яромир пнул проклятую посудину (бамс — и в осколки), а потом поплелся домой, где ему еще и от матери влетело. Потому что нечего хорошие горшки ногами бить!
На следующий день все повторилось — с той лишь разницей, что на закате ему удалось увидеть в небе стайку из пяти взрослых симарглов, улетающую вдаль, а один из воришек оставил у опустевшего горшка белое перо из своего крыла. Интересно, нарочно или просто выпало?
Яромир подобрал его и со вздохом пристроил за ухо. Все-таки даже перо — это лучше, чем ничего.
* * *— Эй, Мир, а ты знаешь, что с помощью пера можно призвать симаргла, который его обронил? — Радмила сунула ему под нос толстенную книгу по чарам. — Вот, смотри, тут написано, что надо бросить перышко на ветер, а потом позвать симаргла по имени, и он придет.
— Ух ты! — Яромир сперва так обрадовался, что чуть не запрыгал от радости, но потом призадумался. — Э-э-э… Но откуда же я узнаю, как его зовут?
— Понятия не имею, — развела руками сестра. — Ты же у нас укротитель симарглов, не я!
Яромир и в этот раз проглотил насмешку. Никто не верил, что у него получится, — ну и пусть! Главное было — самому не терять веры.
На третий раз он не стал сразу выкладывать приманку, а подбросил перо в воздух. Может, если назвать сразу несколько имен, то хотя бы одно из них окажется верным? Вот бы угадать!
Пока перо не коснулось земли, он успел прокричать:
— Ветерок! Буян! Крылатко!
Так называли своих симарглов богатыри из сказок, но Яромир не был уверен, что между собой псы используют такие же имена. Может, их вообще зовут Гау-гаф или что-то вроде этого…
Он почти отчаялся дождаться результата своего неумелого колдовства, когда вдруг в вышине послышалось шумное хлопанье мощных крыльев. Миг — и на камне прямо перед Яромиром возник взрослый симаргл с голубыми как небо глазами. Здоровенный! Если бы мальчик поднял руки и встал на цыпочки, то, пожалуй, все равно не дотянулся бы до холки.
— Так. А мясо где?
Яромир не сразу понял, что слова крылатого пса (а, может, псицы?) звучат у него прямо в голове, а когда понял, попятился, еле выдавив:
— 3-здравствуйте! Вот, берите, угощайтесь…
Во рту вмиг пересохло, язык прилипал к небу и не слушался. Дрожащими руками он выложил свою приманку перед великолепным псом. Тот очень по-человечески зевнул, показав длинный розовый язык.
— А где твоя рыбацкая сеть? Или чем ты там собрался меня ловить?
