Книга Помощница и её писатель - Анна Шнайдер

зеркало большое есть.

В примерочной повисло молчание, и Бестужев уже подумал, что Нина сейчас откажется, когда шторка вдруг была решительно отодвинута в сторону, и из примерочной ему навстречу шагнула…

35

Нина

— Никакой вы не Бестужев, — пробормотала я, пытаясь скрыть собственное смущение. И вовсе не собственным видом оно было вызвано, а тем, что, чёрт побери, лежало на столе перед мужчиной и консультантом этого адского магазинчика. — Вы — Бесстыжий!

— Согласен, — кивнул он, рассматривая меня с такой откровенностью, что мне немедленно захотелось прикрыться. Хотя ничего особенного конкретно этот костюм не открывал, даже корсет был из плотной алой кожи, только декольте большое и ремни многочисленные, в том числе ошейник. Ещё кожаные перчатки, длинный кожаный хвостик-плётка, рожки на голову, которые крепились на ободок. И чулки на подвязках, разумеется. Не хватало только туфель на высоком каблуке, но за этим дело точно не станет.

В целом — практически никакой обнажёнки, некоторые купальники и то более откровенные. И тем не менее видок у меня был на редкость неприличный.

— Ух! — восхитилась Кристина, облизнувшись. — Красота какая. Возьмёте или ещё что-нибудь подобрать?

— Возьмём, — кивнул Бестужев, не дав мне ответить. Хотя что я могла ответить? С учётом нашего плана на завтра это лучший вариант. И не халатик, и не непотребство. — А ещё вот это возьмём. — И мужчина похлопал рукой по одному из предметов, что красовались на столе рядом с кассой. — Это будет забавно.

— Сейчас всё пробью, — расплылась в улыбке консультант, хватая коробку, на которую указал Бестужев.

М-да… Ну, я не знаток всего этого безобразия, но даже я поняла, что именно он решил взять.

— И зачем? У вас ведь есть… м-м-м…

— Член? — вкрадчиво уточнил Бестужев, и я почувствовала, что непроизвольно розовею. — Эх ты, редактор. Совсем не умеешь называть вещи своими именами.

— Это не вещь, а часть тела.

— Допустим.

— Но всё же? Зачем вам…

— А он не мне.

Я несколько секунд смотрела на Бестужева, хлопая глазами… а потом сообразила. Так сообразила, что не знала, смеяться мне или сразу посылать этого фантазёра на три буквы!

В конце концов решила просто уточнить:

— Актриса из меня не очень.

— Ничего страшного, — пожал плечами Бестужев. — Ты, главное, улыбайся. А говорить буду я.

Представляю, что он будет говорить…

Хотя… нет, наверное, всё-таки не представляю.

36

Олег

Выйдя наконец из магазина для большой, но грязной любви, Нина вздохнула с таким облегчением, что Олег не удержался от улыбки. Он бы непременно пожалел её, если бы вообще умел жалеть, — а так ему было просто смешно.

А ещё почему-то легко и приятно, как однажды в далёком детстве, когда совершенно незнакомая женщина подарила маленькому Олегу две крошечные конфетки, спрятав их ему в ладошку и заговорщически улыбнувшись. Это были ириски «Золотой ключик», и они потом намертво склеили Олегу рот, но ему всё равно было весело. И радостно оттого, что мать не может контролировать каждый его шаг. Хотя в то время Бестужев, разумеется, ничего подобного не осознавал. Понимание пришло позже, когда он начал ходить к врачу.

— И всё-таки, — проворчала Нина, хватаясь за поручень, чтобы не грохнуться с лестницы, ведущей от входа в секс-шоп к тротуару, — напомните, как ваше отчество?

— Не нужно тебе моё отчество. Наоборот, стоило бы привыкать к имени и обращению на «ты».

— Не-не-не, — покачала головой девушка и строго посмотрела на Олега. — Я…

— Ты формалист, Нина, — перебил её Бестужев. — Уважение к человеку не становится больше или меньше в зависимости от того, говорят люди друг другу «ты» или «вы». И совершенно не обязательно называть работодателя на «вы» или работника на «ты», раз он ниже по статусу. В общем, сомневаюсь я, что в твоём отношении ко мне что-то изменится, если ты вдруг перейдёшь на «ты». Так же, как и в моём к тебе ничего не изменилось — я как считал тебя привлекательной женщиной, так и считаю.

— Ну я же не Алла, — буркнула Нина. — Не хочу фамильярничать. Ладно, раз так, я сама погуглю потом.

— Не найдёшь ты ничего в интернете, сама же понимаешь. Олег Бестужев — это псевдоним, а настоящее имя, вместе с отчеством, я не афишировал.

— Значит, у коллег спрошу. И буду в минуты споров с вами вворачивать: «Олег Такойтович!»

— Между прочим, это возбуждает порой гораздо сильнее, чем просто «Олег», — откровенно признался Бестужев, и Нина поперхнулась следующей шуткой. — Я бы с удовольствием проверил… Поэтому, если завтра вздумаешь всё-таки открывать рот, можешь называть меня по имени-отчеству. Олег Борисович я.

— Ого. Солидно.

— Да, моя мама тоже когда-то так решила, что «Борисович» — это солидно, — иронично протянул Бестужев, и Нина, несколько мгновений помолчав, осторожно уточнила:

— М-м-м… Что значит — мама решила?..

— Я расскажу, если тебе интересно.

— Конечно интересно!

— …И если ты пойдёшь со мной обедать. Вон, на той стороне улицы как раз ресторан есть, я там ни разу не был ещё. Пойдём, оценим местную кухню?

— Вы издеваетесь? — Нина понизила голос и сделала страшные глаза. — У нас с собой пакет из… секс-шопа!

— На нём не написано, откуда он. Обыкновенный чёрно-розовый пакет.

— Да, а то они не догадаются откуда!

— Нин… — Олег не выдержал и тихо рассмеялся. — Боже, ну какая разница, догадаются они или нет? Ничего же от этого не изменится. Зачем так переживать из-за мыслей незнакомых тебе людей?

— Да я не переживаю! Я просто… —