Книга Тридцать лет спустя - Аркадий Иосифович Хайт

жена играет эпизодическую роль. Одна-две реплики, не больше.

Я иду на кухню и сажусь за стол. Но едва начинаю есть яичницу, как чувствую на зубах хруст соли. В ту же минуту я невольно вхожу в роль Посетителя Столовой.

— Что такое, — строго спрашиваю я. — Почему яичница пересолена?

— Не знаю, — говорит жена, — это случайность.

— Почему из-за ваших случайностей должны страдать люди?! Кто это готовил?.. Позовите!

Дверь на кухне открывается, и входит мать жены в белом переднике. В старых комедиях ее называли Тещей.

— Что ты шумишь? — говорит она. — Не с той ноги встал?

— А почему вы, собственно говоря, мне “тыкаете”? Я вам пока еще не сын. Дочку свою этим кормите!

— Коля, — тихо говорит жена, — может, творожку поешь?

— Ешьте сами! — говорю я.

Эта реплика — на уход. Я иду на работу.

День. Большая светлая комната, уставленная столами и чертежными досками. За одним из столов склонился человек. Это опять я. Передо мной груда бумаг. Я составляю графики отпусков, вывожу кривую опозданий и пишу списки лиц, не уплативших профвзносы. Работа эта настолько бессмысленна, что я даже не понимаю, какую сейчас играю роль.

К середине дня я все это заканчиваю и тащу к начальнику. У него в кабинете уже полно бумаг: на столе, на полках, в шкафу. Я сразу чувствую себя в роли Человека, Сдающего Макулатуру.

— Принимайте, — говорю я первую реплику.

— Спасибо, — отвечает начальник.

— Как — спасибо? А талон?

— Какой талон?

— За макулатуру.

Начальник озирается по сторонам и, понизив голос, говорит:

— Голубчик, я понимаю, что это не инженерная работа, но что делать, должен же кто-то этим заниматься.

— Безобразие! Человека с высшим образованием заставляют заниматься какой-то писаниной! До каких пор это будет продолжаться?!

Но это уже внутренний монолог, который я произношу по дороге в отдел. Комната пуста, все ушли обедать. Лишь у моего стола стоит Леночка, студентка пятого курса, проходящая у нас преддипломную практику. Мне предстоит играть роль Консультанта по Проекту. Но когда я вижу ее стройную фигуру и нежные щеки, чуть тронутые загаром, я беру на себя амплуа Героя-Любовника.

— Ну, солнышко, как дела? — спрашиваю я. — Почему такие грустные глазки? Устала?..

— Немножко, — говорит она. — Чертила всю ночь.

Я беру ее за руку и смотрю прямо в глаза:

— А, может, тебе отдохнуть день-другой, переключиться на что-нибудь… живое…

Она почему-то краснеет и выдергивает руку.

— Что с вами, Николай Алексеевич?

— Что со мной? Кто это знает? Быть может, небо, что тебя послало. На радость или горе, сам не знаю…

— Я позову кого-нибудь, — испуганно говорит она.

Вот этого делать не надо. Это я знаю точно.

— Постой! Остановись хоть на мгновенье…

Но в этот момент все возвращаются с обеда, и сценка прерывается на самом интересном месте. Я еще долго не могу выйти из образа и весь оставшийся день играю роль Героя-Любовника — с нашими сотрудницами и секретаршей директора Генриеттой Павловной.

Вечер. Та же декорация, что и утром. В окна падает свет уличных фонарей. В комнате полумрак. Посреди комнаты в мягких креслах сидят супруги. Это я и Ольга. Сейчас самое время играть Любящего Мужа, но я с головой ушел в роль Человека, Читающего Газету.

— Кофточку сегодня видела, — робко говорит жена.

— Все больше товаров выпускает наша легкая промышленность, — читаю я вслух.

— Нет не нашу. Венгерскую.

— В этом году в два раза вырос товарооборот стран-участниц СЭВа, — продолжаю я.

— Купить хотела, да денег нет.

— Помощь странам, пострадавшим от землетрясения.

— Коля, — говорит жена, — ты мне не дашь сорок рублей?

Я откладываю газету, и во мне просыпается Председатель Кассы Взаимопомощи.

— Откуда?! Откуда у меня сорок рублей? Я деньги не печатаю!

— Но я же не так много прошу.

— Ну и что? Тебе дай, другой, третьей… Так нам, дорогой товарищ, никаких денег не хватит.

Жена уходит на кухню, и оттуда слышится ее плач. Кажется, я немного пережал. Неудивительно, ведь сегодня было сотое представление этой сцены. Я иду на кухню, чтоб ее успокоить.

— Вот, — всхлипывая, говорит Ольга свою традиционную реплику, — говорила мне мама, чтобы я за тебя не выходила.

Как только я это слышу, я сразу становлюсь Руководителем Группы.

— Между прочим, мы здесь никого не держим. Хотите уходить — скатертью дорога. Другую найдем на ваше место. Помоложе и поспособней.

Я возвращаюсь в комнату и включаю телевизор. Сейчас начнется мой любимый хоккей. Но как только на экране появляются переполненные трцбуны, открывается дверь и входит мальчик лет двенадцати или четырнадцати. Это мой сын. Надо бы взять роль Заботливого Отца, но я не могу. Я занят в эпизоде “Человек у телевизора”.

— Папа, — говорит мальчик, — я тебе одну вещь хочу сказать. Только ты не расстраивайся.

— Чего расстраиваться, — бодро отзываюсь я, не отрываясь от экрана. — Ведь после второго периода счет 3:1 в пользу “Спартака”.

— Пап, ты послушай. Я сегодня подрался на уроке. Это все Валька. Он первый в меня плюнул.

— Плюнул? Это не по правилам. Его надо удалить из класса на две минуты.

— Не знаю… Только тебя завтра к директору вызывают.

— Безобразие! — говорю я. — Возмутительно! Он же коньком шайбу забил, а судья засчитал.

Сын пытается что-то сказать, но я не слышу, потому что весь стадион хором скандирует: “Шай-бу! Шай-бу!”

— На уроках надо заниматься, — говорю я, когда на экране возникает пауза. — А то кончишь школу и с двух метров в ворота не попадешь. Ну все, иди спать. На сегодня разговор окончен, вел репортаж твой папа.

Часы бьют одиннадцать. Сцена пустеет. Я смываю грим и ложусь в постель. Все тело блаженно ноет от прикосновения прохладной простыни. Господи, до чего же я устал! И кто только сказал, что у артистов легкая жизнь…

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Вы замечали, что когда мы попадаем в необычную ситуацию, когда жизнь ставит перед нами сложную задачу — что нам приходит на помощь? Ни логика, ни знания, ни высшее образование… Нам на помощь приходит интуиция или, как мы говорим, внутренний голос. Что это такое — никто не знает. Но мы всегда чувствуем, что внутренний голос где-то здесь, рядом, витает над головой, что-то нашептывает на ухо. И когда ты теряешься, не знаешь, как поступить, сразу появляется он: все знающий, все понимающий, умнейший из умнейших, мудрейший из мудрейших — твой внутренний голос.

Под звуки восточной музыки выходит Внутренний голос в чалме. Голос залезает на стул и оказывается над головой Сидорова