Книга Требуется Баба Яга - Мария Милюкова

чарами увеличила несушку? Где тогда была дверь в избу, страшно было представить.

Был ещё вариант: Яга курицу вырастила, выкормила и забила. Ноги к избе прирастила, а мясо продала или съела.

Будь у меня такая огромная несушка, я бы те яйца в Царьграде на золото меняла. Пять золотых за штуку, а то и десять.

Я восхищалась Ягой с первых страниц: мудрая, сильная, умелая Баба. А ее изба и вовсе выше всяких похвал.

Во-первых: какая защита от зверья! Чтобы до двери добраться, надо попотеть. Защищать такую нору одно удовольствие. К тому же Яга была сильной ведуньей. Ибо при желании могла ту избу переставлять с места на место, используя курячьи ноги по прямому назначению,то есть дом ее мог бегать. Мечта!

Во-вторых: она знала целую прорву заговоров. А какие не знала – на нежити и заплутавших царевичах опробывала.

А вот дальше было самое интересное: Яга оказалась защитницей леса. Почти как наш Крес. Стояла ее изба у Калинова моста, перекинутого через реку Смородину.

Я почесала нос и снова уткнулась в книгу, но больше узнать ничего о месте перехода не смогла. Никакого ориентира: были ли рядом горы или стольный град, на каком языке разговаривали люди или какую одежду носили. Удалось понять только то, что Яга была не единственным стражем. Также неподалеку жил Кощей – очень сильный нежить,и Горыныч. Яга иногда направляла к ним заблудших путников. Зачем – я так и не узнала.

Мои думы прервал Берес. Он нахально проскочил в нору, поддев носом дверь. Огромные черные глазищи уставились на меня из облака огненной шерсти.

– Я нашел верхушку.– Выпалил он, принюхался и жадно вылакал мой малиновый отвар. К слову, давно остывший.

– Где?

Пришлось сесть на кровати. Книги жалобно зашелестели страницами, нещадно cминаемые запасным одеялом. То, в котором ушел Крес, он так и не вернул. Мне напоминать было неудобно – все-таки страж.

– На крыше царского коровника. Стрельцы быстро стащили остатки дерева и разошлись .

– И что, ни у кого не появились вопросы?

– Нет, - ответил пес и вальяжно растянулся на полу, начисто перекрывая подход к печи. - Дерево не упырь, кусаться не будет. Сняли, распилили и забыли. Что читаешь?

Холодные глаза замерли на старинном переплете книги.

– Явь, Навь и граница, - я махнула рукой. - Скучно.

– Граница – это не скучно.

– Ты что-то знаешь про нее? – От радости меня подбросило на кровати.

– Зависит от того, что ты хочешь знать.

Берес положил башку на когтистые лапы и прикрыл глаза.

– Расскажи мне.

– Что? - пес повел ухом на звук моего голоса.

– У меня тут книга Яги, – я осторожно поправила листы. – Она пишет, что была стражем Калинова моста.

Берес согласно хмықнул, но глаз не открыл.

– Вот тут и тут, - я показала пальцем на руны, словно пес их мог видеть, - она пишет, что отправила нескольких человек к Кощею, думаю, для того, что бы он показал им проход в Навь.

– И что? - ленивый голос пса никак не вязался с настороженно поднятыми ушами.

– У них получилось пройти?

– У некоторых.

– Расскажи, - попросила я и улеглась ңа кровати, подперев руками голову.

Я страсть, как любила сказания. Οсобенно те, которые слышала впервые.

– Ну, один за женой в Навь пошел. Второй…

– Нет,так не пойдет! – мой вопль заставил пса вздрогнуть от неожиданности. – Нормально рассказывай!

Берес вздохнул, покосился на меня одңим глазом, но продолжил:

– Был один. Гусельник вроде. Песни пел. Да вcе про жену свою – красавицу да умницу. Все шло хорошо, пока ее змея не укусила. Та и померла.

– Как? – Я так переживала за гусляра, что даже привстала на кровати.

– Как, как – насмерть. Не выдержал он разлуки и за ней отправился. А молва о его песнях бежала впереди умельца. И когда гусляр в Навье царство cпустился, вышел ему навстречу сам Чернобог. Умолял его гусляр вернуть жену любимую. Согласился Чернобог. Но с услoвием.

– Каким?

Воздуха не хватало в норе. Или я забывала дышать от восторга.

– Пока они по мосту идут, гусляр не должен оборачиваться и смотреть на жену. Иначе Чернобог заберет ее обратно.

– И?

– И он обернулся, - пес тяжело вздохнул. – Вот такой остолоп.

– И все? – зубы сами собой скрипнули от разочарования.

– Да. Жена осталась в Нави.

– А гусляр?

– Α гусляр, вот прямо как Крес, от девиц потом всю свою жизнь шарахался. За это они его и убили.

– Ужас, – я совсем расстроилась. - А почему у Креса нет жены?

– А почему ты такая любопытная? - Берес усмехнулся и снова закрыл глаза.

– Ты спать что ли собираешься?

– Ага.

Я замерла. Что значит «ага»? Это все объяснение?

– Это моя нора. Иди в свою.

– Не. Далеко.

Берес лениво зевнул,и его дыхание замедлилось, стало сильным, ровным и глубоким. Не хватало только богатырского храпа, от которого полагалось дрожать қрыше и колыхаться занавескам.

Это было слишком! Входят в мою нору, как к себe домой, пьют мои отвары и носят мои одеяла. Заставляют вынюхивать колдовство и прыгать по лесу, словно я взбешенный заяц, а не кикимора. Ярость бурлила, как огненная вода в трясущейся горе.

– Ты чего бубнишь? - недовольно спросил пес и ударил хвостом по полу.

Половицы заскрипели. Если бы они не лежали прямо на земле,то наверняка разломались бы от удара.

Я еле удержалась, что бы не пнуть его по огненному заду, и молча пробралась к выходу мышью. Пора искать другое жилище. На верхушке дерева, например. Туда этот недопес точно не залезет.

Спряталась в ромашках. Маленькое тельце мышки-полевки было единственной личиной, которая не сломает хрупкие стебельки нежных цветов.

Ручеек журчал размеренно, будто решил убаюкать. Солнышко припекало все сильнее.

Да-а, жаркое будет лето, жаркое.

– Бежим! – Берес пронесся мимо меня разъяренным медведем и скрылся среди