Книга Вера воды - Владислав Новиков

все равно был прав. Правда, местных это мало волновало. Ту марру я уже потерял из виду, но передо мной появилась другая марра. И в этот момент я осознал, что собравшиеся вокруг меня марры хотят посмотреть на то, как я буду с ними драться.

— Он бить много марр как ты, — обратилась ко мне та же марра, знакомя меня с моим новым противником. Я попытался вразумить их всех, сказать, что я вовсе не хочу ни с кем драться, но мой противник явно хотел испытать меня в деле.

Противник был гораздо упитаннее меня, и его широкие плечи наводили на меня ужас, хоть он и был глубоководной маррой. Мне уже приходилось драться с маррами вроде него, но те драки происходили тогда, когда я ещё находился на здоровой диете для высших стражей, и под рукой у меня всегда было лезвие-культро. Теперь же у меня не было ничего, кроме своей воли.

Мой партнер по бою бесцеремонно ударил меня в живот, и второй удар, последовавший сразу же за первым, устремился мне прямо в нижнюю челюсть. Я был ошеломлен, и уже вот-вот мог бы пропустить ещё и третий удар, и уйти в нокаут, но вовремя собрался с духом и нырнул ему под хвост, проплыв под ним. Пока он оборачивался, я провернул этот же трюк, и на этот раз успел пробить ему спину.

Он вскрикнул, попытался меня ударить, но я отплыл назад, и ударил его хвостом по голове. Удар был легким, но зрелищным, судя по ажиотажу, который он поднял. Противник не понял, что произошло, и пропустил момент, когда я был уязвим. Зато я не мог пропустить момент, когда был уязвим он.

Противник устремился на меня, словно разъяренный хищник, и в этот момент он получил от меня кулаком по челюсти, и от моего удара врезался в зрителя. Зритель особо не пострадал, но пострадал мой партнер по бою. Он потерял сознание, и в этот раз я автоматически выиграл. Все зеваки смотрели на меня и с удивлением, и со страхом, и с радостью, и даже с какой-то скрытой злобой.

Я хотел выплыть из своеобразной арены, но меня остановила одна из марр.

— Стой. Я тоже хотеть бой.

Эта марра была более грозной, чем мой прошлый партнер по бою. Его, честно говоря, я даже побоялся трогать, ведь он был ещё более широкоплечим и ещё более упитанным, чем тот. Но адреналин в моей крови сводил меня с ума, и я не отказался от того, чтобы провести ещё один бой. Тем более я уже вжился в роль.

Мы подплыли к центру арены, и первый удар по нему сделал я. Я ударил ему в грудную клетку, но он даже не шелохнулся, и сразу после этого быстро поплыл прямо на меня. В последнюю секунду я увернулся, и тут меня пронзила боль в правой руке, точнее в кулаке правой руки. Пока я пытался понять, из-за чего меня настигла эта боль, противник воспользовался моим замешательством, и в грудную клетку получил удар уже я.

За миг до этого я внезапно осознал, что не могу двигать некоторыми пальцами на том кулаке. Только позднее я понял, что получил перелом кисти после моего последнего удара. Но в тот момент… в тот момент меня это не слишком заботило. Как я и говорил, мною двигала исключительно ярость.

После пропущенного удара мое сердце будто бы перестало биться, но затем сразу же заработало вновь. Это заставило меня забыть о прежней боли, и погрузится в бойню с головой.

Я сделал вид, будто хотел ударить его по лицу, но это было моим отвлекающим маневром для того, чтобы ударить его в бок. Он растерялся, захрипел, и я ударил ему по верхней челюсти. Из его ноздрей хлынула кровь, но меня уже было не остановить. Я продолжал бить его со всей силой, тогда как он лишь тщетно пытался блокировать мои удары. Публика ликовала, и противник уже даже не пытался сопротивляться. Он был обессилен, сломлен и пытался что-то мне сказать, но я его совсем не слушал. Зато я услышал, как кто-то в толпе крикнул «Убей его!».

Меня будто бы парализовало. Услышав эти слова, я сразу прекратил его бить. Я начал приходить в себя, отходить от экстаза, в который погрузила меня эта битва. Адреналин заменял всю мою кровь, и я был бомбой замедленного действия. Но после того, как я осознал, что простой спарринг перешел в настоящее избиение с возможным летальным исходам, эта бомба обезвредила сама себя. По всему телу прошлась волна боли, но эта боль была не физическая, а душевная. Осознание того, что я действительно мог убить ту марру, которая уже прекратила меня бить, и лишь защищалась, погрузило меня в апатичное состояние. Я быстро уплыл от них, не произнеся и слова. За мной никто не последовал, но мне это и не нужно было.

Я поплыл в свою ячейку. В голове не проскочила больше ни одна мысль.

Запись 2. Магия излечения и рун

После вчерашних событий ко мне вернулось здравомыслие. Вместе с здравомыслием пришла и боль по всему телу, а в особенности в сломанной кисти правой руки. Мне уже приходилось иметь дело с переломами ранее, но дело в том, что в Паксе мне их залечивали врачи. А здесь, в темной абиссальной бездне, врачей не было совсем. Но была знахарь, которую вы уже знаете.

Как только я проснулся, я поплыл к Моркер для того, чтобы она залечила все то, что не могут залечить живительные воды. Путь к ней я уже знал, но по делу ещё ни разу не обращался.

Моркер была занята тремя больными маррами с какими-то страшными ранами по всему телу. Двое марр спали или были без сознания, а Моркер разговаривала на своем языке с той маррой, что ещё могла говорить. Я не хотел прерывать их беседу несмотря на мою жгучую боль, но та марра меня заметила, и указала на меня пальцем.

Моркер обернулась, и увидела меня всего побитого и искалеченного, но духом не сломленного. Она в ужасе подплыла ко мне, и начала заваливать меня горой вопросов, от чего у меня заболела голова.

— Что случится? Кто тебя? Что болит? Когда произошло?

— Все нормально, я держусь. Помоги сначала этим бедолагам, а уже потом приступишь к моему лечению.

Она вернулась к той марре, что была в сознании, и продолжила с ним разговор, то и дело оборачиваясь на