Книга Ты не посмеешь! - Ольга Корк

Поднял плед вместе с кожаным ушастым клубком и пристроил на диване, заботливо укрыв животинку.

Потом спокойно отправился в спальню к Веталинке, чтобы застать ту суетливо бегающей по комнате с выпученными глазами, расческой в одной руке и платьем в другой. Поймав на лету рыжий ураган, забрал у нее платье — повесил его на спинку кровати, потом отнял расчёску и, развернув к себе спиной, начал усмирять рыжее гнездо.

— Куда торопишься с утра пораньше? — тихо, чтобы нас не слышала гарпия, поинтересовался у притихшей девчонки.

— Так Ди приехала же. Она ждать не любит.

— Ничего, она там занята, так что время спокойно собраться у тебя есть. Как себя чувствуешь?

Гоша сидел на подоконнике и прикидывался одной из мягких игрушек, за окном мутно светило еще не до конца взошедшее солнышко, в комнате было невероятно уютно, а Вета отмалчивалась на мой вопрос.

— Веталинка-корзинка, ты чего молчишь?

— Меня Гоша разбудил десять минут назад.

— Иии?

— И я выпила таблетку.

Угу, то есть живот болит, но варяг был слишком гордым, чтобы попросить о помощи. Хорошо, замнем для ясности, но запомним.

— Вет, как твою тетку зовут?

— Ди, — обернувшись, Вета удивленно посмотрела на меня. Ну да, это имя она часто произносила за последние дни.

— Да нет, полное ее имя мне скажи, это для тебя она Ди, а мне как-то не с руки взрослую женщину собачей кличкой называть.

— Клавдия Петровна. Но, Дим, она крайне плохо реагирует на свое имя. Тетя у меня … ммм… с причудами.

— А это я уже понял, — закончил расчесывать волосы, протянул Вете щетку. — Давай одевайся и выходи, будем завтракать. И не переживай, не дам я тебя в обиду этой драконихе.

Весело щелкнув малышку по носу, отправился на выход, но остановился в дверях и посмотрел на Гошу.

— Пойдешь со мной?

— Перремирие!

— Да, Гош, перемирие, идем! — дождался, пока птиц, спрыгнув с окна, важно дойдет до моих ног и, наклонившись, протянул ему руку. — Вдвоем точно справимся и не дадим подругу в обиду.

— Подруга моя!

— Угу, твоя, собственник краснохвостый. Идем уже, будем воспитывать дамочку.

— Дим, — возмущенный голосок зазвенел в комнате, — что значит, воспитывать?

— Ты собирайся, Вет, собирайся, мы тебя на кухне ждем!

Так и не ответив на вопрос, мы с Гошей вышли из комнаты и закрыли за собой дверь.

— Прав ты был, птица-говорун, это не тетка, ведьма натуральная! — прошептал попугаю по дороге на кухню, мимоходом отметив, что следы от обуви испарились. Вот и чудненько!

— Гоша умница! Гоша умница!

Сам себя нахваливал мой товарищ, когда мы заходили в комнату с холодильником. Но там ему были не рады.

— Тварь пернатая, ты все еще здесь?!

Тетка сидела на стуле спиной к двери, с идеально ровной осанкой, и смотрела в окно. Перед ней стоял заварочный чайник, а на плите парил большой и пузатый. Рядом с ним стояла турка, кажется, с готовым кофе.

Ну что я могу сказать — определённой долей разумности эта странная женщина все же не обделена.

— Клавдия Петровна, зря вы так, Гоша живет тут, и мы его любим, не надо оскорблять умничку.

Наступив себе на горло, полил сладкую патоку на голову болтливого гада. Гошан тоже офигел от такого поворота, но быстро пришел в себя и, чуть растопырив крылья, повернул ко мне свою умненькую головку с огромным клювом.

"Ну вот, сейчас я за доброту свою им и получу по башке дурной!" — мелькнула паническая мысль, фантомно заболела нога, когда-то уже пострадавшая от грозного оружия попугая, и я почти успел зажмуриться, как Гоша выдал:

— Димка дррруг!

В то время, пока я молча офигевал от такого поворота, прохвост потерся головой об мой подбородок и как-то очень ласково прищемил мочку уха. Вот это ни фига себе!

Слегка в шоке, я молча дошел до стола и сел в самый угол, напротив тети Клавы, оставляя место рядом с собой.

Тяжелая тишина повисла в комнате. Женщина — черт, забыл узнать ее возраст — сверлила меня взглядом, я делал вид, что меня это ни капли не волнует, Гоша продолжал проявлять свою большую любовь к моему уху.

В такой обстановке мы провели все десять минут, понадобившиеся Вете, чтобы собраться и зайти на кухню. Но… Что за черт?!

Глава 12. Все чудесатее и чудесатее

Девушка, бесшумно шагнувшая в комнату, была кем угодно, но не знакомой мне Веталинкой. С такой же идеально прямой спиной как и у тетки, со строгим пучком на голове, жёстко стянувшим рыжие непослушные пряди, в светло-бежевом платье, кстати, когда я был в комнате, в руках она держала совсем другое, а не вот это вот с белым воротничком, длинными рукавами и длиной ниже колена. Молодой клон Клавдии Петровны?

Если бы не синие глаза, в которых плескались возмущение и непокорность, я бы поверил, что передо мной и правда ведьма и ее маленькая ученица. Что за цирк? Как за какие-то десять минут Веталинка могла превратиться вот в это вот нечто с арматурой в очаровательной попке?! Ну не сама же по себе у нее вдруг так сильно выпрямилась спина!

— Доброе утро, Ди, как добралась? — Вета остановилась рядом со столом, не доходя до дивана. Замерла в шаге от своей тетушки, сцепила пальцы рук и расслабленно опустила их перед собой, тон, с которым был задан вопрос, был настолько противно-вежливым и правильным, что у меня аж зубы свело!

— Добралась нормально — Ди, сверкнула на меня победным взглядом и повернулась к племяннице. — Рада тебя видеть, дорогая, ты изумительно выглядишь. Жаль только, что опоздала на завтрак. Время, ты же знаешь…

Чего?! Мягко говоря, я потерял дар речи, это в полвосьмого утра она опоздала на завтрак?

— Да, знаю, ничего страшного, обед пропускать в мои планы точно не входит.

Это разговор меньше всего походил на общение двух родственниц. Нет, это больше было похоже на издевательство, и я не удержался.

Поднялся из-за стола, взял Вету за руку и усадил ее на диван, ссадив к ней на плечо Гошу. Мимоходом показал птицу, где в волосах прячутся шпильки — надеюсь, этот партизан правильно меня понял. Молча же залез в холодильник и достал сыр, колбасу, йогурты, все, что было приемлемым для быстрого, но сытного завтрака. Жарить омлет под присмотром холодных глаз мне категорически не хотелось.

Быстро нарезав все, что подлежало нарезке, налил кофе в любимую кружку Веты, и поставил все это перед ней с одним единственным словом:

— Ешь!

На попытку возразить я только грозно сдвинул брови.

Повернувшись к тетушке, язвительно поинтересовался: