Книга Алайна. Уроки благодарности и лжи - Наташа Фаолини

Вот чёрт! Я не знала, кто это мог быть, но сильно подозревала, что это Ольгерд – с этого говнюка станется припереться нежданно-негаданно.

- Иди к себе, и ложись спать. Сразу же выключи свет! – распорядилась я. Эстер послушно убежала наверх, я же – вниз по лестнице, так как не помнила, заперла ли я входную дверь.

Не заперла! Она открылась прямо перед моим носом. Моя догадка оказалась верной – это и вправду был Ольгерд.

- Почему ты запыхалась? – тут же обвинительно произнёс он, бегая взглядом по прихожей. – Почему в мансарде горит свет? Ты зря израсходуешь заряды накопителей.

- Олег, - выдохнула я. – Отвались! Ноешь, как баба.

Задумка удалась – он растерялся и замолчал. Может, удастся его выпроводить? Даже думать не хочу, что будет, если он узнает об Эстер.

- Зачем пришёл? – продолжила я, желая достать дурацкими вопросами и спровадить нежеланного гостя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Видел, что ты уходишь из особняка. Не знал, что кто-то дал тебе разрешение на переезд, - въедливо ответил он.

- Мне не нужны разрешения ни на что, - не менее въедливо ответила я. – Тем более – от тебя.

- Кто у тебя? – он не дал сбить себя с толку. – Кто в мансарде?

- Я, - слишком поспешно ответила ему. – Я себе выбрала эту комнату, и ты туда не войдешь. Это моя крепость. Ты и так нарушил слишком много моего личного пространства.

- Да ну? – усмехнулся он.

Ольгерд рванул в сторону, и я успела ухватить его за руку. Его глаза удивлённо расширились.

- Ну уж нет! – прорычала я, смело бросившись на него.

Он не оттолкнул, наоборот – поймал, и впился в мои губы таким поцелуем, что я сразу поняла: сегодня я так просто не отделаюсь.

32

Этот огонь не мог сдержать никто из нас. Ольгерд почти сразу поднял меня на руки и взлетел по лестнице вверх. Его тело на ощупь было горячим, как раскалённая лава.

Он влетел в ближайшую распахнутую дверь, словно знал, что это и есть моя спальня. Время и ощущения смешались в комок, и я уже не различала, где заканчиваюсь я, и начинается он. Ольгерд… Во всё остальное время я могла точно сказать, что чувствую в отношении этого человека, но только не сейчас. Сейчас – это был пик единения двух душ, у которых, как ни странно, было что-то общее.

Моя одежда исчезала с пугающей скоростью, и единственная трезвая мысль, до которой я дошла, это незаметно сунуть переговорный артефакт в щель между кроватью и стеной. В темноте, где только лунный свет освещал комнату, Ольгерд ничего не заметил, и я с облегчением откинулась на подушки.

Он тут же набросился на мою грудь, потому, что знал, как я это люблю. У меня отказал какой-то тормоз, который раньше при появлении Ольгерда на горизонте, вечно стопорился. В эти сладкие, украденные, неправильные моменты, порочные моменты, я ощутила себя, словно внутри меня кто-то отпустил тугую пружину.

- Ты огненная, - шептал он надо мной, ритмично двигаясь. – Ты сладкая… Ты мучительная… Ты моя…

В эти секунды я была готова согласиться со всем на свете, лишь бы он не останавливался, лишь бы это сладостное томление продолжалось вечно…

Но этого, конечно, не могло случиться.

Утром я вскочила с кровати испуганная и торопливо оглянулась. В комнате, кроме меня, не было больше никого. Ольгерд исчез, и мне тут же захотелось, чтобы он исчез навеки, и я больше никогда его не видела. Как он посмел? Как я могла? Да, я хотела заморочить ему голову, лишь бы он не обнаружил Эстерситу, но секса с ним в моих планах точно не было. Интриганка из меня так себе…

- Айна! – голос Рэна был негромким, но отдался в моей голове просто колокольным звоном.

Я выудила переговорный артефакт из-под кровати.

- Рэн, прием! Я тебя слышу, - я торопливо подбежала к двери и выглянула из комнаты в коридор, но он был пуст. Ольгерда точно не было рядом.

- Я хочу тебе принести прошение об удочерении. Ты не будешь занята в ближайшие несколько часов?

Я заверила жандарма, что буду свободна, и поспешно завершила разговор. Чёрт, как? Вот как такое могло случиться? Как мне теперь смотреть в глаза ему, после того, что произошло между мной и Ольгердом этой ночью?

С другой стороны, почему я так за это переживаю? Почему мужчине можно завести свой гарем, а мне – нельзя? А… Ольгерд с ними не спит… Точно. Настроение упало ещё ниже.

Ладно. Стоп. Будем размышлять о проблемах, и решать их по мере поступления, иначе моя голова взорвётся. То, что произошло – моя вина, и подобное больше не должно повторится, ведь это больше всего волнует именно меня, Ольгерду то что…?

Внезапно я вспомнила слова Рэна о том, что, однажды попробовав землянку, каллахариец больше не сможет быть с кем-либо другим. Получается, Ольгерд из всех девушек выбрал меня, и дальше ему путь отрезан, а я даже видеть его не хочу. Но разве он не сам виноват? Что мешало ему красиво за мной поухаживать, а потом – честно рассказать о том, что он иномирный князь? Я бы… ну конечно, я бы ему не поверила. Вот почему он ничего не рассказал.

О чём я думаю? Почему я ищу Ольгерду какие-то оправдания? Нужно с этим завязывать, иначе добром это не кончится.

Я заставила себя сползти с кровати и принять душ. Спустилась вниз в столовую, встретив по пути служанку, отчего сделала вывод, что прислуга уже на месте, значит, должен готовиться завтрак. За столом уже сидела Эстерсита – её личико в обрамлении пушистых, кудрявых волос казалось ещё более красивым. Рядом с ней уже сидел Рэн; они разговаривали.

- Айна! – воскликнула Эстер. Жандарм молниеносно обернулся на меня и откинул со лба прядь. – Присоединяйся, госпожа Марилия сказала, что завтрак почти готов.

Я села на стул между ними двумя, и Рэн тут же сунул мне прошение об усыновлении.

- Поставь свою подпись вот тут, - он деликатно указал место.

Я присмотрелась к документу, и чем дольше я на него смотрела, тем больше мне казалось, что эта бумажка смотрит на меня. Переплетения неведомых букв, какие-то линеечки, точечки, и – о чудо! – я нашла букву, похожую на «Р».

- Это буква «Р»? – довольно спросила я.