Книга Ларисса. Призраки прошлого - Сергей Пономаренко

— Я все понял. Тебе надо серьезно обследоваться. Поедем в Киев, поживешь у меня недельку, повожу тебя по врачам.

— На кого я хозяйство брошу, дом? Кто живность будет кормить?

Живностью мама назвала двух кошек, Матильду и Диану, а также собаку Гавкана. Странная кличка собаки была креативом Григория, так он назвал приблудившегося щенка дворняжки. Тот пес несколько лет назад умер от старости, а мама завела нового и дала ему такую же кличку.

— С соседями я договорюсь, они присмотрят.

— Я что, Сони не знаю? Она своих кошек не кормит, те только птичками и мышами питаются, а тут моих будет кормить специальным кормом.

Забирать этот зоопарк с собой в Киев, в свою новую квартиру, Григорию было не с руки, и он предложил:

— Поедем в Черкассы, в частную клинику. Там специалисты хорошие.

— У нас тоже есть такая клиника, — вновь не согласилась мама.

— Едем в Черкассы, все же районный центр. Возражения не принимаются.

Не откладывая, Григорий по интернету нашел адрес частной клиники в Черкассах и, позвонив туда, записал маму на прием к врачу в этот же день.

В клинике Григорию понравилось: евроремонт, идеальная чистота, вежливый персонал. После обследования врач предложил матери лечь в стационар для прохождения необходимых медицинских процедур. Мама категорически отказывалась, тревожась за своих домашних питомцев и цветы. Все же Григорию удалось ее уговорить:

— Не волнуйся, у меня все будет под контролем. Побуду в Смеле до тех пор, пока ты здесь пролечишься. Никуда твой дом и кошки не денутся, лечись спокойно.

— Дом такой же твой, как и мой, — обидчиво сказала мама. — Ты в нем вырос.

— Извини, поживу в нашем доме. Сейчас узнаем, в какой палате ты будешь лежать, договорюсь об отдельной, чтобы тебе никто не мешал.

— Так мне нужно домой поехать, собраться, я же ничего с собой не взяла. Нет тапочек, халата, — растерянно возразила мама, не ожидавшая такого быстрого развития событий. — И не хочу я одна в палате быть. Мне надо с кем-нибудь словом переброситься, а то я разговаривать разучусь.

Григорий, разместив маму в двухместной палате, съездил в ближайший супермаркет и купил все необходимые ей вещи. Перед его уходом мама как-то странно на него посмотрела:

— Где ты будешь спать в доме?

— В своей комнате, где еще? Хотя, может, в гостиной на диване.

— Вот и хорошо. — Мама замялась. — Если услышишь шум, шорохи на втором этаже, не поднимайся туда.

— Что там может шуметь?

— Мало ли что… Возможно, духи шалят. Твой отец незадолго до смерти бесовской наукой увлекся. С учителем физики духов из потустороннего мира додумались вызывать, вот те и надоумили твоего отца свести счеты с жизнью. Господи, прости его душу грешную! — и мама перекрестилась.

— Отец занимался спиритизмом?! — поразился Григорий. — Откуда ты это взяла?

— Где взяла, там уже нет! — быстро ответила мама. — Знаю — и все. Видела я их. Твой отец с бывшим учителем физики духов вызывали и расспрашивали их.

Григорий хотел пошутить, мол, и ему есть о чем спросить духов, но промолчал. Мама не оценит его шутку. Она регулярно ходила в церковь, исповедовалась, соблюдала религиозные праздники, а после смерти мужа стала еще более прилежной прихожанкой местной церкви. Григорий порой удивлялся тому, что судьбе удалось свести таких непохожих людей, как его отец и мать.

Отец, Алексей Григорьевич, был мужчиной весьма представительным, видным и очень общительным. Кандидат медицинских наук, он интересовался новейшими мировыми достижениями в разных областях науки, был человеком широких взглядов. В областной психиатрической больнице, находящейся в Смеле, он самостоятельно занимался научной работой. Его статьи выходили в солидных научных журналах. Руководство больницы с опаской относилось к его идеям и проводимым им смелым экспериментам, поэтому научную деятельность он перенес домой, на втором этаже оборудовал кабинет и лабораторию. Его самоубийство чуть больше года назад поразило своей загадочностью и отсутствием видимых причин.

Мама, Нина Васильевна, старалась все время находиться в тени мужа. В отличие от него, она была очень суеверной, верила в приметы. Ей были известны все знахарки-целительницы в округе, она доверяла им больше, чем традиционной медицине, хотя муж был врачом. До пенсии она работала библиотекарем в школьной библиотеке и в два часа дня уже была дома. Такой рабочий график позволял ей взять все хозяйственные дела на себя, полностью освободив от них Алексея Григорьевича. Она поддерживала со всеми ровные, приятельские отношения, но особо ни с кем не дружила, разве что с соседкой по дому Соней. Она редко посещала мероприятия с Алексеем Григорьевичем, куда его часто приглашали. А после выхода на пенсию и особенно после смерти мужа совсем отстранилась от всех, выходила из дома только для посещений церкви.

2

Когда Григорий, попрощавшись с мамой, покинул клинику, уже смеркалось. В дороге его застал звонок Максима.

— Все складывается наилучшим образом. Мой приятель посоветовал чешского адвоката, занимающегося криминальными делами, имеющего связи в этих сферах. Он тебе подойдет на сто процентов. Его зовут Адам Гавранек. Приятель в общих чертах обрисовал ему твою ситуацию. Номер его телефона я отослал тебе по вайберу. Сам с ним общайся, договаривайся.

— Когда ему лучше позвонить?

— Сейчас, зачем тянуть? — удивился Максим. — Чем быстрее прояснится твоя ситуация, тем спокойнее будешь спать по ночам. Барьера языкового у вас не будет, он прекрасно говорит на русском и украинском.

Не доезжая до Смелы, Григорий остановил автомобиль на обочине и позвонил по полученному номеру телефона.

— Здравим, пан Гавранек, — сказал Григорий, услышав голос чеха. — Моя фамилия Думинский, вам обо мне говорили. Надеюсь, я стану вашим клиентом.

— Безусловно, пан Думинский. Для начала я хочу, чтобы вы сами рассказали историю, которая с вами произошла. Как можно подробнее, ничего не утаивая. Меня интересуют детали, те, в которых кроется дьявол.

Григорий подробно рассказал о своем пребывании в Праге, странных сообщениях от Лариссы, таинственном падении Пенки и подозрениях полицейских. Их разговор затянулся больше чем на час. Когда Григорий добрался до родительского дома, уже совсем стемнело. Разговор с чешским адвокатом никак не выходил у него из головы, Гавранек разделял опасения Максима и пообещал сразу же заняться этим делом.

Выйдя из автомобиля, Григорий с грустью посмотрел на темные окна. Ему вспомнилось, что, когда он тут жил с родителями, дом был наполнен жизнью, а теперь он словно умер. В отсутствие мамы дом показался ему чужим и незнакомым.

На первом этаже находились кухня и три небольшие комнаты: гостиная, спальня родителей и комната Григория. А также совмещенный санузел, в котором были туалет и душ. Второй этаж занимали две большие комнаты и второй санузел с ванной, более просторный, чем на первом этаже. При жизни отца эти комнаты были его «рабочим уголком» — кабинетом и лабораторией. Второй этаж и загадочные исследования отца манили Григория, когда он был подростком, но из объяснений отца он мало что понимал. Когда подрос, увлекся школьным театром, больше не приставал к отцу с вопросами. А год назад его как молния поразило известие о неожиданном и странном самоубийстве отца.