Книга Опомнись, Филомена! - Татьяна Коростышевская

Окончание фразы заглушил треск фейерверков.

Глава 5

Возвращение в альма матер

Празднество проходило в одном из залов первого этажа, а точнее, в нескольких смежных залах. Публика потянулась туда сразу после официальной части, после торжественных речей, благословений и обращений. Новобрачные удалились в свои покои, чтоб переодеться, и подданные ожидали их возвращения.

– Маркиз Сальваторе, – кивнул синьор в костюме Арлекина безмасочному тучному патрицию, – не ожидал вас здесь сегодня увидеть.

– Граф Тучио? – неуверенно переспросил патриций и улыбнулся, когда маска Арлекина на мгновение сдвинулась с одутловатого лица. – Доброго вечера.

– Спешите лицезреть русалку? Настолько, что даже не успели сменить дорожный костюм?

– Дар моря? – Маркиз на вопрос не ответил. – Говорят, она прелестна.

– Более чем. Представьте себе идеальное воплощение аквадоратской девы, стройное и соразмеренное, с волосами цвета бледной меди и глазами цвета…

– Маркиз, граф. – Кардинал Мазератти поочередно сунул синьорам перстень для поцелуя.

– Монсеньор. – Оба аристократа чмокнули губами над бледной дланью кардинала.

– Говорят, ваше высокопреосвященство, что именно вы провели венчание?

Видимо, при дворе отвечать на прямые вопросы принято не было.

– Повезло гаденышу, – пробормотал Мазератти. – Дьявольски повезло. Зря я запер в своем кабинете тосканского профессора, специализирующегося на морских гадах. Что теперь? Отпусти я его теперь с поводка, чтоб он рассказывал всем, что кракен нашего тишайшего вовсе не кракен, а безобидный комок слизи… Эх!

Арлекин звякнул бубенчиками маски:

– Представьте, синьоры, какая досада. Нынче вечером наша безмятежность остался без пробовальщиков еды.

– Это мелко, граф, – саркастично хихикнул Сальваторе.

– И я здесь абсолютно ни при чем.

– О, мы, разумеется, в этом уверены.

В залу вошел дож Муэрто в сопровождении малых советников. Беседа смолкла, все поклонились, кардинал суетливо плюхнулся в кресло, придвинутое слугой. Кланяться мальчишке он не собирался.

Гаденыш Чезаре приветствовал подданных, подмигнул советнику, который держал на подносе какое-то накрытое крышкой блюдо, и сел за стол. Под сводами зала разнеслась мелодия струнного квартета.

– Он принес еду с собой? – спросил монсеньор, обзор которого перекрыли спины распрямившейся публики.

– Салат! – фыркнул граф Тучио. – Ах, и напитки наш тишайший тоже прихватил отдельные.

– Хитрый гаденыш.

– Однако где же догаресса? – Маркиз поднялся на цыпочки, чтоб ничего не упустить. – Разве новобрачным не следовало явиться вместе? Кстати, ваше высокопреосвященство, говорят, вы знакомы с родителем нашей русалки?

– Не близко, он консультировал меня в прошлом году по поводу пушки-саламандры, которую я установил на флагманском фрегате своей флотилии. Это некий Саламандер-Арденто.

– Как знакомо звучит это имя.

– Кажется, все огненные ящерицы столицы происходят из его питомника на острове.

– И что, синьор Саламандер-Арденте осведомлен о перемене своего статуса?

– Не уверен. Зато убежден, что возражать против этой перемены он не будет. – Граф подпрыгнул, звякнув колокольчиками. – Синьора догаресса! Какой странный выбор платья. На ней нет украшений, она распустила волосы.

– Серениссима! – Мужчина в черной полумаске, непонятно как давно стоящий у кардинальского стула, прожигал синьору Муэрто страстным взглядом серых глаз. – Однако как она хороша!

– Вы находите? – Кардинал поднял руку с кольцом.

Незнакомец улыбнулся, монсеньор уронил руку на колено.

– Сиятельный князь Мадичи?

Вампир улыбнулся еще шире:

– Кардинал… Ну, не томите, дайте подсказку. Кажется, последнего священнослужителя вашего ранга, с которым я имел честь беседовать, звали Джулиани.

– Он покинул земную юдоль лет двадцать назад.

– Неужели? А был такой крепкий старикан, жизнелюб, ценитель красоты и доброго вина. У него в свите состояли самые прелестные служки, которых могла родить благословенная земля Аквадораты. Одного звали Пимио, другого… – Князь потянул носом, будто принюхиваясь. – Кардинал Мазератти, как вы возмужали за прошедшие годы! – И он изящно поклонился светским неглубоким поклоном.

В присутствии древнего вампира аристократы чувствовали себя до крайней степени неуютно.

– Чем обязаны счастью вашего, князь, посещения нашей столицы? – спросил граф Тучио, ощущая себя под маскарадным одеянием чуть свободнее остальных. – Надолго ли вы к нам?

Кажется, обычай не отвечать на прямые вопросы имел в Аквадорате многовековую историю.

– Монсеньор, – прошелестел вампир, интимно склонившись к кардиналу, – будьте столь любезны внести мое скромное имя в состав консумационной комиссии, чтоб я мог лично пожелать доброго утра крошке догарессе.

– Что это было? – спросил маркиз, когда князь растворился в толпе подобно туманной дымке. – Мадичи восстал ото сна? Что мы предпримем по этому поводу?

– Ничего. – Мазератти подозвал виночерпия и бросил в свой бокал бусинку жабьего камня, уверяясь в отсутствии в напитке яда. – Иногда лучше подождать и посмотреть, что из этого всего получится.

* * *

Для ужина Маура выбрала мне аквамариновое платье под цвет глаз, а волосы решила свободно распустить. Она выбрала, она решила. Пухлая командирша. Вот из кого получилась бы прекрасная догаресса. При другом, разумеется, доже. Потому что тишайшего Муэрто я бы подруге в спутники жизни не пожелала. Никому бы не пожелала.

– Ты готовишь Филомену на жертвенный алтарь? – скептично спросила Карла, когда я крутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.

– Всего лишь пытаюсь показать товар лицом. – Синьорина да Риальто отодвинула меня, чтоб поправить собственную прическу. – В драгоценностях ее сегодня уже видели, теперь пусть любуются самой девой. Ты готова, Филомена?

– Я хочу есть!

– Не вздумай набрасываться на яства, – поучала Маура, – женщина должна клевать, как птичка.

– Тебе выдали ключи от покоев?

– Да, управляющий, синьор Пассерото, был довольно любезен.

– Чудесно, – я распахнула дверь, – давайте заканчивать этот нелепый день, рагацце.

– Не зли мужа, – бормотала Карла, следуя в полушаге позади меня. – Филомена, я тебя знаю и твой острый язычок тоже. Не подшучивай над дожем, не высмеивай его и не перебивай.

– Не жуй с открытым ртом, – зудела в другое ухо Панеттоне, – вообще лучше не жуй. Дождись, пока доведешь тишайшего Муэрто до белого каления и он удалится.