Книга Умбрия – зеленое сердце Италии. Тайна старого аббатства и печенье святого Франциска - Юлия Евдокимова

– Вижу, иностранка. Работаешь тут?

– Нет, – сказала Саша, – приехала на пару недель.

Синьор тут же оживился:

– А что видела? И куда поедешь?

В его «идеальном путешествии» по Умбрии присутствовали Ассизи, Сполето и озеро Тразимено.

Когда девушка упомянула Монтефалько и Беванью, старик удивился.

– А чего там делать? Монтефалько – это вино, – сразу сказал он, – но дорогое. Тем более его и здесь купить можно. А ехать-то зачем? И что ты не видела в Беванье, когда рядом Ассизи?

Спелло, правда, удостоился благосклонного кивка.

Тут подошел Сашин автобус, и девушка устроилась на сиденье, предвкушая знакомство с Беваньей.

Имя это, рассказал путеводитель, происходит от этрусского слова Mefania, преобразованного потом в Mevania римлянами, которые были здесь уже в 300 году до н. э. Беванья побывала в руках лангобардов и в собственности церкви. Городок оказался в центре сражений между гвельфами и гибеллинами, его разрушали, перестраивали и восстанавливали и те и другие. Он много раз переходил от Папского государства к герцогству Сполето, потом под господство Перуджи, пока, наконец, не стал частью Итальянского королевства. Здесь до сих пор сохранились древние стены, башни и бастионы, симпатичные средневековые деревенские улочки. Как и Спелло, Беванья входит в «клуб самых красивых городков» Италии и считается одной из самых привлекательных умбрийских достопримечательностей.

По легенде, именно здесь, у Беваньи, святой Франциск разговаривал с птицами, хотя по другой легенде, это было у Фолиньо.

«На самом деле, – подумала Саша, – большинство умбрийских городков привлекательны, хоть в какой-то мере и однообразны, вроде те же улочки, переходы, лестницы, дома, но у каждого в то же время свой шарм, своя атмосфера».

Беванья же сразу показалась другой, непохожей на соседние местечки – это был один из немногих старинных равнинных городков. С одной стороны, в Сашиных глазах она много потеряла, расположившись на равнине и лишившись поэтому чисто умбрийского шарма. Но, с другой стороны, уставшие от нескончаемых лестниц ноги смогут отдохнуть на нормальных улицах.

Взамен Беванья приобрела небольшую речку с милыми пейзажами, проносившимися за окном автобуса, а километрах в пяти-семи находились два очаровательных горных городка, Монтефалько и Гуальдо-Каттанео.

Беванья оказалась совсем небольшой, и Саша почти сразу вышла на главную площадь под названием пьяцца Сильвестри. Вдоль площади выстроились старинные дворцы и церкви, в центре расположился фонтан. Прежде чем отправиться по нужному адресу, Саша прогулялась, любуясь зданиями. Центральная площадь напоминала театральные декорации, может, поэтому Беванья славится своим театром, неожиданно солидным для такого маленького местечка.

Беванья – центральная площадь

Но надо было торопиться. Как и во многих других небольших итальянских городках, в полдень жизнь в Беванье замирает надолго, трудно найти место перекусить, магазинчики и лавочки закрыты, а значит, сложно будет посплетничать с очередной хозяйкой бара.

Девушке опять повезло. На углу, рядом с нужным ей домом, прямо на улице стояли пластиковые столики, из открытой двери небольшого ресторанчика доносилась музыка. Вместо ожидаемой барменши средних лет в этот раз к Саше, опустившейся за столик, подошла молодая девушка.

Саша заказала кофе и бокал содовой с лимоном и пошла за официанткой внутрь, к стойке бара. Разговор завязался сразу – девушке, представившейся Рафаэллой, было скучно и абсолютно нечем заняться. Они обсудили Беванью, красоты Умбрии, скучные маленькие городки, такие привлекательные для туристов и тесные для местных красавиц, мечтающих о покорении больших городов.

– Если нет машины, отсюда в воскресенье вообще не выберешься, автобусы не ходят, – пожаловалась Рафаэлла. – Даже в римские времена виа Фламминия, дорога паломников, была более оживленной, чем теперь, – грустно пошутила она.

– А некоторые из Спелло переезжают в Беванью, – сказала Саша. – Мне рассказывали, что там у нас девочка пропала, и ее семья переехала в Беванью.

– Ты про Лауру Маркони?

– Нет, Берлетти, Даниэла.

– Это девочка Даниэла. А мать – Лаура. И Берлетти – это фамилия ее мужа. В Италии замужние женщины оставляют свою фамилию. Вот ты бы вышла замуж за итальянца и осталась… как твоя фамилия?

– Емельянова.

– Как??? Э-ме… Н-да, тебе бы лучше взять фамилию мужа, – засмеялась Рафаэлла. – Ни один итальянец этого не выговорит.

– Так вот, – Саша вернулась к интересующей ее теме, – Лаура же переехала.

– Лаура переехала к матери, с остальными двумя детьми. Муж ее бил. Он живет там у вас, в Спелло, а Лаура забрала двух сыновей и вернулась в Беванью. Они еще маленькие, дочка была старшей.

– Сволочь какая, – возмутилась Саша. – С тремя детьми, еще и бьет. А она ему детей рожает, о чем только думает.

– Так поэтому и бьет, – сказала Рафаэлла. – Говорят, девочка-то не от него, гуляла Лаура с каким-то крутым мужиком. И забеременела. А Пьетро тоже с ней встречался и сначала думал, что его ребенок. Поженились. А тут слухи пошли всякие, да и родила раньше срока. В общем, так и не простил, вот и бил. А когда она к матери переехала, приезжал сюда много раз, умолял вернуться, сыновья у них общие, а девочки и нет теперь.

– Так, может, он девочку-то…

– Нет, полиция его бы быстро расколола! Мы сначала так и подумали, его даже в участок забирали, это мать Лауры моей матери рассказывала, а та уж мне. Все боится, что я тоже от какого-нибудь крутого залечу, а он не женится. Это не Милан, тут у нас все строго. Да где ж его, этого крутого, найдешь.

– А Лаура где нашла?

– Она летом подрабатывала где-то горничной, вот и нашла. А может, врут все, и это дочь Пьетро. Ну, девчонка-то пропала, и Пьетро теперь ездит, умоляет Лауру вернуться, ведь между ними больше никто не стоит.

Ферма в утреннем тумане

Александре пора было возвращаться, скоро уходил ее автобус в Фолиньо, дальше был длительный перерыв в расписании, а в Беванье делать было больше нечего. Она расплатилась с Рафаэллой, оставив щедрые чаевые, и побежала на остановку.

И снова, глядя в окно автобуса, девушка вздохнула и загрустила по Тоскане. Она скучала по мягкой линии холмов, особенному свету, который не встретишь в других частях Италии, и знаменитым тосканским туманам, хотя Умбрия ей очень нравилась.