Книга Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев

— Образно излагаешь, — одобрительно кивнул Левашов. — Ну так вперед. Ты, Саш, уже составил списки нужного нам на трехмесячный поход снаряжения?

Шульгин постучал себя пальцем по виску.

— Все давно здесь. Осталось распечатать с учетом «вновь открывшихся обстоятельств».

— Вот и приступай, а к Воронцову завтра пойдем, с готовыми документами и на свежую голову. А сейчас не сыграть ли действительно, вот Лариска удивится нашей непроходимой честности.

— Отлично придумано. Новая жизнь начинается с чистого листа…

— С разграфленного, — уточнил Новиков, — для начала — по пенсу вист.

— А может — по шиллингу?

— Когда до копей доберемся, можно будет и по фунту. А пока нужно экономить. Дорога дальняя…

Глава шестая

Без особых приключений «Валгалла» с «Призраком» на хорошей скорости спустились Атлантикой до широты островов Тристан-да-Кунья, откуда, сменив курс на ONO, начал огибать южную оконечность Африки. Август Северного полушария, как известно, в Южном соответствует февралю. После пересечения тропика Козерога (23 градуса ю.ш.) погода ощутимо испортилась. Начались частые шквалистые ветры, разгонявшие океанскую волну до пяти баллов, почти ежедневно опускался плотный туман, то и дело переходящий в холодный дождь. Столбик спирта в термометрах не поднимался выше пятиградусной отметки Цельсия.

— Субтропики, чтоб им пусто было, — выругался Шульгин, крепко вцепившись в поручни рубки. За стеклами лобового окна бесконечными грядами набегали на форштевень яхты отороченные пенными гребнями мутно-серые валы. Высокий полубак то и дело накрывали потоки воды. «Призрак» то взлетал бушпритом к рваным черным тучам, то проваливался, обнажая корму, и тогда по ушам ударял пронзительный вой набиравших опасные обороты винтов.

Хорошо, что друзья, конструируя и перестраивая «Призрак», предусмотрели и устранили вечную беду парусников и вообще любых кораблей того времени — сырость. Обычно она проникала везде, делая жизнь мореходов невыносимой, точнее — почти невыносимой, раз моряки как-то выживали. Даже командующий германской эскадрой в южных морях граф фон Шпее в свои шестьдесят лет ужасно страдал от ледяного конденсата, постоянно льющегося с подволока его адмиральской каюты.

Зато яхта от подобного была избавлена. Швы корпуса, люки, окантовка иллюминаторов, двери между отсеками герметичностью не уступали космическому кораблю. Волны, беспрепятственно прокатывающиеся по палубе от бушприта до кормового обвеса, моментами заливающие даже крылья мостика, бьющие в остекление рубки, уходили, стекали в шпигаты, но внутрь «прочного корпуса»[33]не просачивалось ни единой капли.

— Терпи, будут нам скоро и настоящие субтропики, тропики тоже будут. Тогда и скажешь, что лучше. От холода печку включил, и порядок, опять же — над нами не каплет, — утешил его Новиков, — а от жары и горячего песка в морду хрен спрячешься…

В ходовой рубке они были вдвоем, если не считать робота-рулевого и капитана Ларсена, который занимался своими делами и в разговор хозяев не вмешивался. Он был настроен так, что реагировал только на прямо обращенные к нему слова или, в случае изменения обстановки, нуждался в консультации или новом приказе, о чем и докладывал.

Левашов отдыхал в каюте после вахты, а девушки, заскучав от однообразия жизни, перебрались на борт «Валгаллы». Пока есть возможность, отчего не пожить по-человечески? И Наталье будет веселее, а то ведь каково молодой женщине одной на огромном судне? Кроме отлаженных специально под нее роботесс-горничных с несколькими высшими образованиями, включая искусствоведческое, и словом перекинутся не с кем. Вчетвером барышням — намного интереснее.

Кроме обычных дамских занятий, веселой болтовни, культурных развлечений, которых на пароходе было не меньше, чем на самом шикарном круизном лайнере, по нескольку часов в день они посвящали упражнениям в спортзалах. Было время, они отдавали дань тренировкам на Валгалле, потом в гостях у Антона, а после учреждения Югороссии, победы над врагами внешними и внутренними, наступила эпоха мира и благоденствия. Не так чтобы совсем полного гедонизма, но около того.

Женщины перестали чувствовать себя равными мужчинам защитницами Очага. Это в старые времена, от палеолита до окончания феодальной раздробленности, они знали, что, пока их сильная половина на охоте за мамонтом или в очередном крестовом походе, пусть даже в набеге на соседнее княжество, им деваться некуда. Дом и семья — на них. Случись что, и на стены выходить придется, облачившись в кольчугу и шлем, и в саблезубого тигра швырять пудовые камни…

Об этом хорошо написал Ефремов в «Лезвии бритвы»: «Красота — высшая степень приспособленности к условиям текущей жизни». Почему так и отличались ее каноны в разные исторические периоды. Сравните Таис Афинскую, ее подругу Эгесихору, средневековых «винчианских мадонн», а потом нордических красавиц с картин художников гитлеровского периода германской живописи. Да и советских комсомолок Дейнеки.

Ирине самой по себе тренировки были не нужны. Она и так могла в любом виде спорта выступить на равных с олимпийским чемпионом. Конечно, рядом с Алексеевым или Жаботинским поднимать штангу — чересчур гротескное зрелище, но вес взять и зафиксировать — свободно! Что пресса немедленно выдала бы за цирковой трюк, несовместимый с высокими идейными принципами советского спорта. А вот Кассиусу Клею, принявшему псевдоним Мохаммед Али, в темном переулке Ирина морду набила бы точно!

Зато Лариса с Анной, как бы они ни были прекрасно сложены, какую бы предыдущую подготовку ни проходили, нуждались в жестоком тренинге. Да и подготовка у девчат, честно сказать, так себе. У одной нечто вроде советского первого разряда по лыжам и биатлону в студенческие времена, у второй, московской гимназистки, неплохо с гибкостью, реакцией (в лаун-теннис и крокет играла), и осталось кое-что от тех боевых методик, которым Ирина ее три года назад учила. А вообще так все запущено…

Южная Африка, где их ждали «вице-короли, наибы, хунхузы, магараджи и верные слоны»[34], а также не упомянутые Берлагой кафры, британские колониальные стрелки, бушмены, бандиты всех мастей и наций, крокодилы, обезьяны от горилл до бабуинов, ядовитые змеи в ассортименте, не считая уже членистоногих, — совсем не то место, где выживают кисейные барышни, решившиеся отдалиться дальше чем на милю от условно цивилизованных мест.

Воронцов нашел в памяти главного компьютера нужную программу и внедрил ее в процессоры двух роботов, которые мгновенно превратились в самых требовательных и беспощадных на этом свете фельдфебелей. Прошлый раз, на Островах, тренируя белых офицеров, они носили нашивки иностранных мастер-сержантов, а сейчас облачились в куртки с царскими погонами. Черная Т-образная нашивка на алом поле.