Книга Неприятности – мое ремесло - Рэймонд Чандлер

– В Сохо всяких чудиков полно, – спокойно заметил господин Саттон-Корниш.

Детектив задумался над его словами:

– Да они безобидные. Когда-то этот район был не из простых, но сейчас там тихо. А вас-то туда как занесло, позвольте спросить?

– Бродил по городу, – объяснил господин Саттон-Корниш. – Просто бродил. Подлить еще?

– Сэр, три порции виски с утра… Ну, еще вот столечко, и огромное вам спасибо.

Детектив-сержант ушел не без легкого сожаления.

Минут через десять господин Саттон-Корниш поднялся с кресла и запер дверь в свой кабинет. Мягко пересек узкую и длинную комнату и по пути достал из внутреннего нагрудного кармана большой бронзовый ключ, который теперь хранился там всегда.

Дверь открылась легко и бесшумно. Для своего веса она была отлично сбалансирована. Господин Саттон-Корниш широко раскрыл обе створки.

– Господин Скимп, – вкрадчивым голоском обратился он в пустоту, – вас разыскивает полиция, господин Скимп.

Хорошее настроение не покидало его вплоть до обеда.

5

Днем вернулась госпожа Саттон-Корниш. Она объявилась внезапно, недовольно принюхалась к запаху табака и виски в кабинете, отказалась от предложенного стула и, чуть ссутулившись, продолжала величаво стоять у двери, которую, войдя, прикрыла за собой. Тедди, постояв минутку рядом, вцепился в бахрому ковра.

– Перестань сейчас же, глупая зверушка. Прекрати, мой дорогой, – повелела госпожа Саттон-Корниш. Она подобрала Тедди с пола и погладила его. Оказавшись у хозяйки на руках, Тедди лизнул ее в нос и оскалился на господина Саттон-Корниша.

– Я выяснила, – сказала она голосом ломким, как подсохшая корка жира, – после долгих и утомительных переговоров со своим адвокатом, что без твоей помощи мне не обойтись. Естественно, я прошу тебя о ней безо всякого удовольствия.

Господин Саттон-Корниш сделал несколько вялых жестов в направлении стула, но они остались без внимания. Отказавшись от попыток усадить жену, он прислонился к каминной полке и заявил, что он в этом не сильно сомневался.

– Возможно, от твоего внимания ускользнуло, что я относительно молода. Все-таки, Джеймс, времена сильно изменились.

Господин Саттон-Корниш едва заметно улыбнулся и покосился на бронзовую дверь. Она пока оставалась незамеченной. Он склонил голову набок, наморщил нос и спросил негромко и без особого интереса:

– Ты думаешь о разводе?

– Только о нем и думаю, – жестко отрубила она.

– И тебе нужно, чтобы я скомпрометировал себя, как это водится, в Брайтоне, с дамой, которую суд станет именовать «актрисой»?

Она сверкнула на него глазами. Свою лепту в сверкание внес и Тедди. Но их совместные сверкающие усилия нимало не тронули господина Саттон-Корниша. Теперь он располагал иными ресурсами.

– Только не с этой псиной, – сказал он бездумно, когда она не ответила.

Тут госпожа Саттон-Корниш издала некий яростный звук – смесь фырканья с рычанием. Наконец, слегка озадаченная, она все-таки уселась – постепенно и основательно. Тедди она выпустила на пол.

– Ты что имеешь в виду, Джеймс? – спросила она, испепеляя его взглядом.

Он неспешной походкой приблизился к бронзовой двери, оперся об нее, потрогал кончиком пальца богатые выпуклости. Но даже сейчас жена не заметила новинки.

– Тебе нужен развод, дорогая Луэлла, – сказал он размеренно, – чтобы выйти замуж за другого. Но из этого ничего не выйдет – с этой псиной. И не надо просить меня о каких-то унижающих мое достоинство действиях. Не вижу смысла. Ни один нормальный мужчина не вступит в брак с этой псиной.

– Джеймс, ты пытаешься меня шантажировать?

В голосе слышались раскаты грома. Могло показаться, что она трубит в рог. Тедди пристроился у оконной шторы и сделал вид, что просто прилег отдохнуть.

– И даже если захочет вступить, – сказал господин Саттон-Корниш каким-то нарочито спокойным тоном, – я буду вынужден ему помешать. Потому что я намерен проявить сострадание…

– Джеймс! Как ты смеешь! Меня тошнит от твоей бравады!

Впервые в жизни господин Саттон-Корниш расхохотался жене прямо в лицо.

– Если я и слышал в жизни бо́льшую глупость, то всего лишь раз или два, – сказал он. – Ты нудная и неповоротливая рухлядь – вот ты кто. И если хочешь, чтобы перед тобой лебезили, иди и купи себе хахаля. Только не проси, чтобы я изображал из себя похотливое животное. С какой стати? Чтобы этот хахаль на тебе женился и выкинул меня из отцовского дома? Проваливай и забирай это свое убогое насекомое.

Она быстро поднялась – для нее, во всяком случае, – и пару секунд просто стояла, слегка покачиваясь и глядя перед собой, будто внезапно ослепла. Тишину нарушал лишь Тедди, – увлеченно урча, он яростно грыз штору, но хозяевам было совершенно не до него.

Размеренно, почти нежно она сказала:

– Посмотрим, надолго ли ты останешься в доме своего отца, Джеймс Саттон-Корниш. Приживальщик!

Она быстро преодолела короткую дистанцию до двери и вышла вон с оглушительным хлопком.

В этом доме хлопать дверью было не принято, и от неожиданности по ту ее сторону проснулось много разных звуков, долгие годы мирно спавших. Поэтому господин Саттон-Корниш не сразу обратил внимание на звук поблизости: рядом что-то тихонько скулило, посапывало и – совсем чуть-чуть – даже рычало.

Тедди! Тедди не успел проскочить в дверь за хозяйкой! Раз в жизни проспал ее внезапный и гневный уход. Тедди оказался в западне – наедине с господином Саттон-Корнишем.

Минуту-другую он смотрел на шпица рассеянно, в волнении переваривая детали разговора и не вполне осознав, что произошло. Влажная черная мордочка между тем изучала трещину в нижней части запертой двери. Посапывая и повизгивая, Тедди время от времени поворачивал на своего врага торчащий глаз – рыжий с переливами, эдакий влажный камушек.

Внезапно господин Саттон-Корниш очухался и осознал ситуацию. Он выпрямился и засиял.

– Так-так, старина, – проворковал он. – Вот мы и одни – хоть раз без женского общества.

Его глаза засветились коварством. Этот луч дошел до Тедди и заставил его уползти под стул. Теперь шпиц не издавал ни звука. Господин Саттон-Корниш тоже беззвучно продвинулся вдоль стены и запер входную дверь. Потом быстро вернулся к нише, выудил из кармана ключ от бронзовой двери, отпер ее и широко распахнул.

Фланирующей походкой он приблизился к Тедди, обошел его и занял место у окна. Осклабился в опасной улыбке:

– Ну что, старина? Весело, да? Может, глотнешь виски?

Тедди издал под своим стулом невнятный звук, а господин Саттон-Корниш бочком аккуратно приблизился к нему, наклонился и сымитировал атаку. Тедди перебрался под другой стул, подальше от двери. Он тяжело сопел, его глазки выкатились и увлажнились до последней крайности, но он помалкивал, если не считать звука натужного дыхания. Господин Саттон-Корниш терпеливо следовал за ним от одного стула к другому – беззвучно, как последний осенний лист, с легкими завихрениями опускающийся на землю в притихшей рощице.