Книга Прости меня - Наталья Калашник

Он нежно и даже робко поцеловал ее, погладил спину. Шляпка слетела у Эллы с головы. Они оба спохватились. Миша извинился и вернул ей на голову шляпку.

— Я не имел в виду ничего такого…

Элла пожала плечами, недоумевая, почему прикосновения этого добродушного парня не заставляют ее сердце отбивать бешеный ритм, как это случалось, стоило Гончарову притронуться к ней.

— Это не повторится, прости, — продолжал извиняться Миша.

— Вы сами сказали сегодня, что в Интернете уже написали о том, что у нас с вами роман. Какая разница? — она грустно поджала губы. Все в ее жизни шло не так, как надо.

— Ты мне нравишься, Элла.

Ей следовало растаять: это первое признание от мужчины, которое она услышала. Нужно было выбросить из головы царивший там хаос, забыть Марка, всю боль, которую он причинил ей и просто довериться мужчине, который робко смотрел на нее, ожидая ответной реакции.

— Пожалуй, нам пора возвращаться, — Элла возненавидела себя за эти слова.

Позже, сопроводив Эллу до двери дома, Миша еще раз извинился за собственную бестактность.

— Завтра увидимся в компании, — попрощался он. На его носу снова красовались очки. Элла не заметила, когда он надел их.

Едва он уселся за руль, достал мобильный и наконец ответил на двадцатый из пропущенных звонков с одного номера:

— Убедить ее покончить с геройством означало заставить уехать из города, но никак не лапать! — прозвучал недовольный голос в трубке.

— Я как раз над этим работаю, — в качестве оправдания сообщил Миша.

— Именно! Работаешь над тем, как затащить ее в постель. Только попробуй.

Миша вспомнил трогательную улыбку на лице Эллы, когда она рассказывала о своих тетушках.

— Она привлекательная молодая женщина, хотя сама об этом и не догадывается. Есть в ней что-то такое…

— Вот только не надо! — жестко перебил его собеседник.

— Послушай, Марк, — Миша резко притормозил на светофоре, — в последнее время от тебя слишком много хлопот. Элла задает вопросы, а я устал на них отвечать. Это ты подсказал ей идею насчет «Радио-Биз»? Она сходит с ума от незнания и, как мне кажется, рано или поздно докопается до истины. Она проявила неожиданный характер.

Марк как будто что-то обдумывал на другом конце провода. Миша мог слышать только тяжелое дыхание старого друга.

— Держись от Эллы подальше, — все, что имело для Марка значение.

— Это был твой план — убрать ее подальше.

— Ты меня слышал, Киселев, — еще более настойчиво повторил Марк, теряя терпение.

— Ты всерьез проделываешь все это, сидя за решеткой? — с недоверием переспросил Миша.

— Я именно там, куда вы меня усадили.

— Мог бы уже расколоться. Я устал гоняться за твоей фирмой-призраком, — пожаловался тот.

— Ты на правильном пути.

— Это не обнадеживает. — Миша выдержал короткую паузу, высвободил одну руку, чтобы протереть переносицу под очками. После этого продолжил: — Чтоб ты знал: Элле стало известно о том, что вашу мать убили.

— Она чертовски сообразительная, хотя и верит во всякую чушь, — Марк как будто выругался, а Миша негромко усмехнулся.

— Чушь вроде того, что ее сводный братец — ангел во плоти?

На этот раз Миша отчетливо услышал, как его друг ругается.

— Мне не до шуток.

— Хотел бы я знать, что у вас произошло, пока ты держал ее в том доме?

— Тебя это не касается. — Голос Марка стал еще жестче: — Ты взломал личную почту Люды?

— Она еще более скрытная, чем ты. Ведет двойные игры, но как всегда полна свежих идей о том, как заставить тебя страдать посильнее. — Миша над чем-то задумался, переключил коробку передач и заговорил вновь: — Мне все тяжелее удается сдерживать полицию. Люда притащила в «Медиаком» около полсотни вооруженных до зубов наемников, сменила пароль на своем компьютере и не сомневается, что именно ты отправил на тот свет Марину.

Было слышно, как Марк вздыхает.

— Марина знала очень много о матери. Стояла за меня горой и попала в эту передрягу. Я надеюсь, тебе не нужно в очередной раз объяснять, почему для меня так важно, чтобы Элла оставалась в стороне?

— Да только Элла никуда не собирается сбегать. Тебе уже передали, что она составила новое завещание? Нет? Ну, так возрадуйся: ты — ее единственный наследник.

— Зачем она это сделала? — Марк искренне изумился.

— Ловит на живца.

— Ее нужно запереть в четырех стенах и не выпускать из виду! — он повысил голос до крика. Нервы были на пределе, недосказанность повисла в воздухе, страх за жизнь Эллы превратил его в неврастеника. Последнее оказалось так некстати.

— Попробуй сам удержать эту женщину на привязи! — едва ли не оскорбленно заявил Миша, вспоминая, как настойчива была Элла, донимая его расспросами.

— У меня это неплохо получалось, пока вы не устроили травлю.

— Я лишь наблюдал со стороны.

— И был в первом ряду наблюдателей, когда на меня надевали наручники, — сухо добавил Марк. Недавняя сцена с арестом стала неожиданным препятствием в его четко спланированном плане.

Должно быть, Миша и сам вспомнил, какой ужасной сценой выдался арест старого друга: его схватили безоружного, повалили на пол, несколько раз ударили в живот. Он не оказывал сопротивления и был безмолвен в ответ на проклятия, которые выкрикивала в его адрес Люда Терещенко, стоя чуть позади.

— Я бы с радостью препоручил свой пост кому-то другому, — признался Миша, — не могу избавиться от неприятного ощущения, что занимаю чужое место. Но пока я здесь для меня уже стало делом принципа отыскать твою мифическую корпорацию зла.

Марк фыркнул:

— Я думал, ты умнее.

— Не смешно. Мне уже снится, как я тебя торжественно разоблачаю.

— Кстати, насчет разоблачения, — Марк помедлил. — Я смылся с тюрьмы и рассчитываю, что ты уведешь недоброжелателей на ложный след. На твоем и-мейле инструкции по поводу моего якобы нового пристанища. Придержи Люду, увези с собой на мои поиски. Мне нужно выиграть время.

— Чтобы добраться до Эллы? — догадался Миша. Он скрыл, как ему не понравился этот новый план.

— Черт! — Марк выругался. — Я тебе рассказывал, как мы встретились в первый раз, как я ее люто ненавидел и позаботился о том, чтобы она больше не беспокоила нашу семью. Сейчас все наоборот.

— В тебе воспылали братские чувства? — предположил Миша, и поскольку Марк не стал его разубеждать в мотивах, которыми руководствовался, защищая Эллу, решил спросить: — Где ты сейчас, Марк?

— Зачем спрашиваешь? Знаешь ведь, что я не скажу.