Книга Город Солнца. Стопа бога - Евгений Рудашевский

– Я бы сказал, мораль ещё проще, – продолжал Аркадий Иванович. – Всегда может быть хуже. И всегда может быть лучше. Всё зависит от ваших поступков. Но если возвращаться к определению Константина Евгеньевича, то вы, Максим Сергеевич, слишком громко чирикали. Так что не удивляйтесь, что за вами пришёл кот. Вы сами виноваты в том, что с вами и вашими друзьями происходит.

Анна теперь стонала не так громко. Повисла на руках Шахбана. Больше не пыталась от него отстраниться. Вся прильнула спиной к его животу. И только время от времени вздрагивала. Продолжала тихо плакать с закрытыми глазами.

– Как мухам дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать, не так ли? – протянул Скоробогатов.

– И кто же в этом случае бог? – прошептал Максим.

Аркадий Иванович не обратил внимания на его слова и перешёл к делу:

– Теперь, если не возражаете, я задам несколько более насущные вопросы. И чтобы у вас не было соблазна вновь мучить свою подругу, предупреждаю, что многие ответы я и так знаю. И поверьте, самые неожиданные ответы. Самые сокровенные. Я сразу пойму, что вы меня обманываете. А я не люблю, когда меня обманывают. Советую сразу это уяснить. Вы меня поняли?

– Да, – вяло произнёс Максим, но тут же повторил более отчётливо: – Да.

– Хорошо. Где Шустов?

– Не знаю.

– А если бы знали, сказали бы?

Максим помедлил.

– Нет. Я бы сам отправился к отцу и заставил бы его объявиться. Если он вообще жив.

– Если вообще жив. Я вам верю.

– Просто объясните, что происходит! – потребовал Максим. – Скажите, что вы ищете. Клянусь вам, я сделаю всё, чтобы это найти. Но я должен понимать, о чём вообще речь!

– Что было в тайнике?

– Я уже всё рассказал вашим людям. Они…

– Осторожнее, Максим Сергеевич.

– Простите, простите. Я… Там были деньги. Сорок тысяч евро. Ещё фотография. На фотографии – ноги отца. Я их узнал по… пальцам на ногах. Мама рассказывала, он отморозил их в Тибете. На обороте – какая-то надпись про паломников.

– Что за надпись?

Аркадий Иванович уже получил все материалы: копию обеих сторон фотографии, полностью отсканированную книгу. И всё же спрашивал. Был мастером своего дела.

Илья Абрамович тем временем достал из грудного кармана рубашки маникюрный пинцет. Всегда носил его с собой, как и маникюрные ножнички. Следил за ногтями. И выдёргивал волоски на носу и переносице. Они вырастали чёрные, хорошо заметные; Илье Абрамовичу это не нравилось. Вот и сейчас он принялся водить указательным пальцем по коже, выискивая очередной волосок, а обнаружив, аккуратно подцеплял его пинцетом.

– Поймёт настоящий паломник, когда… Я не помню точно. Что-то про стопы бога…

– Поймёт истинный паломник, когда поднимется к стопе бога?

– Да. Именно так. Всё верно.

Скоробогатов сделал паузу, позволяя Максиму возмутиться, проявить непокорность, заявить о глупости таких вопросов. Шахбан, уловив это, на всякий случай крепче перехватил средний палец Анны. Анна, потревоженная, опять застонала. Но Максим молчал. Больше не пытался дерзить. Хорошо. Умный мальчишка.

– Почему ты приехал именно в Ауровиль?

– Знал, что тут был офис «Изиды».

– Всё?

– Нет… Это… Отец зашифровал на глобусе название «Ауровиль». Вот я и подумал, что это прямое указание, где его искать. Думал, он до сих пор здесь.

– Как ты решил загадку из девяти названий?

– Просто поставил их в нужном порядке. Это же акростих. Из первых букв сложился «Ауровиль» латиницей. Не знаю… Сразу увидел его.

– Верю.

Скоробогатов продолжал неторопливый допрос. Задавал один вопрос за другим, а Максим в свою очередь отвечал, и, судя по всему, откровенно. По меньшей мере, пока что у Шахбана не было причин ломать Анне третий палец.

Илья Абрамович, убедившись, что волосков на носу и переносице не осталось, убрал пинцет и теперь наблюдал за поведением остальных присутствующих. Наконец заметил и Лизавету. Она никуда не уходила и только прогуливалась у дальней циркульной стены, под окнами. Всё-таки в индийском одеянии Лизавета смотрелась необычно. В ней сразу появилось что-то чарующее, цыганское. Неудивительно, что Шахбан не мог устоять перед её властным взглядом и с такой жадностью внимал каждому слову – из тех редких слов, что она обращала лично к нему.

Скоробогатов не торопился. Заставил Максима целиком пересказать всю историю, начиная со дня, когда тот узнал о существовании картины Берга, и заканчивая днём, когда он с друзьями вскрыл тайник Шустова. Аркадий Иванович хотел услышать всё от Максима лично. Впрочем, ничего нового мальчишка не рассказал. Более того, показал свою неосведомлённость в наиболее важных вопросах. Он в самом деле ничего не знал о последних исследованиях отца и был жалок в попытке самостоятельно пройти по его стопам, пусть даже ему помогали скрытые подсказки и зашифрованные письма.

– Верю, – в очередной раз произнёс Скоробогатов. Теперь он наверняка сидел боком к камере, глубоко откинувшись на кожаную спинку стула и беззвучно постукивая пальцами по столешнице. – И что в этой книге особенного?

– Не знаю… – Максим теперь говорил с опущенной головой. Усталость и страх сделали своё дело. – Мы её прочитали целиком, выписали всё, что нам показалось интересным.

– И что же это?

– Цитаты, цифры… Там на корешке стоят цифры. Один, семь, ноль. Сто семьдесят. Но я пока не понимаю, что с ними делать.

– А фотография?

– С ней ещё меньше вариантов. Слова про паломника и стопу бога – не цитата. В интернете мы ничего такого не нашли. Значит, это очередная шарада или что-то в этом духе. Нам… Мне нужно больше времени.

Аркадий Иванович молчал не меньше минуты, прежде чем устало кивнул:

– У вас будет предостаточно времени. Думаю, вы проведёте его с пользой. Константин Евгеньевич об этом позаботится.

Салли оживился. Понял, что близится его час.

– Постойте… – Максим, одолевая судорогу в шее, вновь посмотрел на монитор. – Я же всё рассказал. Вы обещали…

– Я вам ничего не обещал, Максим Сергеевич. – Скоробогатов повернулся к камере. Его голос стал чуть громче. – И я вам верю. Вы действительно рассказали всё, о чём успели узнать. Но этого прискорбно мало. Поэтому я не ограничусь пустым доверием. Илья Абрамович, теперь слово за вами. Всего доброго, Максим Сергеевич. Не думаю, что мне ещё представится возможность повстречаться с вами. Так что прощайте.

На этом связь оборвалась.

– Нет, нет! Постойте! Подождите! Нет! – Максим вновь дёрнул связанные руки и едва сдержал стон боли.

Пожалуй, ещё несколько таких попыток вырваться, и он окончательно раздерёт себе кожу или, чего доброго, выбьет суставы кистей. Однако это уже забота Сальникова. Илья Абрамович заранее условился с ним, что отдаст ему Максима до конца дня, а затем придёт поговорить с ним лично. Мальчишку так просто не сломить, это правда. Однако всему есть предел.