Книга Огнем и мечом. Россия между "польским орлом" и "шведским львом". 1512-1634 гг. - Александр Путятин

Здесь надо заметить попутно, что все русско-литовские сражения этого периода формально не имели никакого отношения к межгосударственному конфликту между Россией и Польшей. Несмотря на то что договор о перемирии истек еще в 1574 году, ни та, ни другая стороны не заявляли о возобновлении боевых действий. Иван IV считал, что наказывает своих мятежных подданных (ливонцев), а сражающиеся с его войсками паны — формально — вели свои частные войны против русского царя. Со Стефаном Баторием Россия в январе 1578 года заключила перемирие на три года[27].

Похоже, это был тот редкий в дипломатии случай, когда ни одна из подписавших договор сторон изначально не собиралась его соблюдать. Король, закончив к весне 1578 года войну со своими мятежными подданными, жителями Данцига, сразу же начал готовиться к походу против России. Для этого он навербовал в Германии и Венгрии несколько полков пехоты и опытных пушкарей, а также закупил в Западной Европе новейшие артиллерийские орудия.

До царя доходили сведения, что польская армия нацеливается на Полоцк. Но Грозный не придал им значения. Вместо подготовки к обороне он решил наступать сам. В начале июня 1579 года Иван IV отправил из Новгорода в Курляндию армию Василия Хилкова. Этот удар был большой ошибкой. Во-первых, он возложил на Россию ответственность за срыв перемирия. Во-вторых, царские войска оказались разъединены на части именно в тот момент, когда противник нанес им «акцентированный» удар в самое уязвимое место. 11 августа 1579 года Стефан Баторий привел армию к Полоцку, который справедливо считал «ключом к Ливонии и самой Литве». По польским данным, королевские войска насчитывали 41 814 солдат. Цифра это, скорее всего, близка к реальности, поскольку численность наемного войска напрямую связана с суммами жалованья. Неизбежные надбавки из-за желания солдат получить плату за погибших товарищей уравновешиваются неучтенными слугами знати, стоящими на службе у своего родовитого нанимателя, а не у короля.

По данным Разрядного приказа, Россия смогла выставить против этой армии 10 532 кавалериста и 3119 пехотинцев. Вместе с татарами, боевыми холопами и ополчениями северных городов получилось всего 23 641 человек. Ситуация осложнялась тем, что еще в июле 1579 года шведский флот обстрелял и сжег предместья Ивангорода и Нарвы. Одновременно с этим из Ревеля к Нарве двинулась 10-тысячная армия. Ивану Грозному предстоял нелегкий выбор. В конце концов он разделил войска, отправив к Полоцку лишь отряд Бориса Шеина и Федора Шереметева. Основные русские силы во главе с Тимофеем Трубецким и Дмитрием Хилковым пошли к Нарве.

Еще в пути Шеин и Шереметев узнали, что все дороги к Полоцку перекрыты отрядами Батория, а потому свернули к расположенной неподалеку крепости Сокол. Смелыми ударами по коммуникациям противника они принялись мешать подвозу фуража и продовольствия в польский лагерь, при этом избегая столкновений с высланными против них конными полками Криштофа Радзивилла и Яна Глебовича. Таким образом, усилить гарнизон Полоцка перед началом осады Грозному не удалось. Стрельцам Петра Волынского предстояло отбиваться в одиночку.

Задача им предстояла нелегкая. Венгерская пехота Батория действовала быстро и решительно. Яростный пушечный огонь по стенам Острога и примыкающим к ним кварталам вызвал множество пожаров. Вскоре стало ясно, что погасить их не удастся. Тогда стрельцы и горожане перестали тушить пламя, а наоборот — зажгли в Остроге все, что не успело разгореться, и отступили в Большой город. Воины Батория выстроили на пепелище новые укрепления и открыли оттуда огонь из осадных орудий. Польские ядра пробивали деревянные стены, но защитники Полоцка успевали заделать дыры. Некоторое время королевские пушкари пытались поджечь город калеными ядрами. Но, к их удивлению, огонь все не разгорался. С.П. Соловьев так писал о причинах этой неудачи: «…жители, старики и женщины бросались всюду, где вспыхивал пожар, и тушили его, на веревках спускались со стен, брали воду и подавали в крепость для гашения огня. Множество при этом падало их от неприятельских выстрелов, но на место убитых сейчас же являлись новые работники».

Вскоре пошли проливные дожди, и стрельба по городу прекратилась. В осадном лагере ратники Батория не могли найти сухого места даже под шатрами, а потому вымокли до нитки. Действия отрядов Шеина и Шереметева, прочно оседлавших коммуникации, стали сказываться вовсю: от бескормицы у поляков пали обозные лошади, начали голодать солдаты. Король уже подумывал снять осаду. Но тут, как назло, погода наладилась.

29 августа, в первый же ясный день, венгерские пехотинцы ухитрились незаметно подкрасться к стенам крепости и поджечь их. После того как пожар разгорелся, Баторий передвинул основную часть армии на дорогу, ведущую к Соколу. Король имел преувеличенное представление о численности отрядов Шеина и Шереметева. Он ждал, что русские воеводы выйдут из крепости и попытаются пробиться к гибнущему гарнизону Полоцка. В ту же сторону с постепенно гаснущей надеждой смотрели и осажденные. Но стены продолжали гореть, а помощь все не шла…

Волынский выслал к Баторию парламентеров, но наемники не желали переговоров и капитуляций, они хотели взять город штурмом и «на законных основаниях» разграбить дома. Тайком от короля венгры убили переговорщиков, а затем опрокинули догорающие обломки стены и кинулись на приступ. За ними в пролом вошли польские ратники. Однако стрельцы успели отрыть земляные укрепления за теми участками, где прогорели бревна. Через рвы залпами ударили установленные за валами пушки и отогнали нападающих.

На следующий день штурм проломов возобновился. Стены меж тем продолжали гореть и рушиться. Долго сопротивляться в таких условиях гарнизон не мог, и Петр Волынский снова отправил парламентеров к королю. Русский воевода согласен был сдать город при условии свободного выхода из него всех ратных людей. Баторий принял эти требования с оговоркой, что желающих остаться и поступить к нему на службу русские неволить не станут. Однако воспользовались этим считаные единицы. Даже понимая, какой деспот ими правит и чем может закончиться возвращение на родину, стрельцы Волынского не желали переходить на службу к врагам России.

Вслед за Полоцком войска Батория овладели рядом близлежащих городов, крепостей и замков. Пали Козьян, Красный и Туровль. Дошла очередь и до Сокола. Крепость, стоящую на высоком холме при слиянии рек Нищи и Дриссы, окружили отряды наемной немецкой пехоты и польской кавалерии. Калеными ядрами пушкари подожгли стены. Понимая, что удержать крепость не удастся, конный отряд Шереметева пошел на прорыв. Несколько верст королевские ратники преследовали отступающих. Многих зарубили, включая и самого Шереметева. Меж тем пешие стрельцы под командованием Шеина отошли в замок. Немцы попытались ворваться туда «на плечах противника». Примерно пяти сотням бойцов это удалось. Однако затем стрельцы закрыли ворота и перебили попавших в ловушку ратников. Но силы были слишком неравны, и к 25 сентября королевские войска уничтожили последних защитников замка.

Когда до Грозного дошли вести о падении Полоцка и Сокола, царь послал в замок Суша письмо, где разрешил его защитникам отступить. Перед уходом ратники должны были испортить пушки и порох, а также закопать в землю иконы. Это приказ запоздал — поляки подоспели раньше. По условиям капитуляции шеститысячный гарнизон крепости отступил с ручным оружием, оставив врагу 21 большое орудие, 136 гаковниц[28], 123 длинные ручницы, 100 бочек пороху и три тысячи железных ядер.