Книга Клады Отечественной войны - Александр Косарев

После столь кровопролитных и изматывающих сражений Витгенштейн отвёл свои войска от Полоцка, оставив небольшой авангард в селении Белое. Пытаться взять сильно укреплённый город с теми 15 000 измученных и израненных солдат, которыми он располагал, было делом невозможным, если не сказать самоубийственным. Ведь в город вёл один-единственный узкий и простреливаемый со всех сторон мост, висящий над обрывистыми берегами реки Полоты, словно над горной пропастью. К тому же никто не снимал с него и основной задачи — прикрывать С.-Петербург с юга. А ведь надо понимать, что, кроме этого победоносного корпуса, оборонять столицу было совершенно некому. Получать подкрепления регулярными войсками и то представлялось совершенно невыполнимой задачей. И чтобы хоть как-то восполнить громадную убыль в людях и офицерах, в обескровленный корпус направляли престарелых отставников, служащих и наскоро переодетых в военную форму крестьян.

Понимая, что только что атаковавшие его войска Витгенштейна держатся из последних сил, свежеиспечённый французский маршал решился на дерзкую вылазку.

10 августа силами полнокровной дивизии он атаковал Белоел стремясь непременно взять реванш за столь неудачно разворачивавшуюся кампанию. Но маршальский жезл ему тоже не помог. Вновь кровопролитная многочасовая битва, и баварцы побежали назад, подгоняемые палашами гродненских гусар. Только после этой победы жители и С.-Петербурга, и Пскова смогли вздохнуть с облегчением. Стало понятно, что французы выдохлись и реальной опасности для наших крупных городов уже не представляют.

Фактически, если уж быть до конца откровенным, то надо признать без оговорок, что именно незабвенный Пётр Христианович навязал Великой армии войну на два фронта, став, таким образом, своеобразным родоначальником такого вида боевых действий. Да и к тому же он своими решительными действиями сохранил единственную почтовую дорогу, связывавшую С.-Петербург с Москвой и всей остальной Россией. Только за одно это ему следовало бы поставить бронзовый памятник. Ещё бы! Ведь в те времена не было ни радио, ни телеграфа, ни телефона. Почта на конной тяге! Она одна позволяла поддерживать связь, между нашей полураздавленной французами армией и Александром I. И посмотрел бы я, что смог бы предпринять тот же Кутузов, лишись он связи со столицей и Верховным командованием.

От полной катастрофы наше доблестное воинство, проигравшее генеральное сражение при Бородино, спасло только то обстоятельство, что именно в те дни, когда Наполеон под гром фанфар входил в покинутую жителями Москву, именно Витгенштейн малым своим воинством прикрыл стратегически важную линию связи между двумя нашими столицами. Страшно подумать, если бы история развивалась по иному сценарию. Ведь достаточно было победоносному графу промедлить хотя бы 3-4 дня, и уже ничто не смогло бы спасти С.-Петербург от захвата и полного разорения. Соединившись воедино, корпуса Удино и Макдональда просто задавили бы наши войска одной своей массой, уж не говоря о том, что они имели бы трёхкратный перевес в артиллерии и почти пятикратный в кавалерии! Эти три дня фактически предрешили весь дальнейших ход всей Отечественной войны. Это несомненно любому здравомыслящему человеку. Смотрите, что было бы в противном случае.

Сумев объединиться в один оперативный кулак, Макдональд и Удино достигли бы С.-Петербурга самое позднее в первой декаде июля. Прижатый четырёхкратно превосходящими силами к окраинам города, корпус Витгенштейна долго сопротивляться не смог бы. Ведь, отрезанный от остальной территории страны превосходящими силами противника, он в ходе боёв не смог бы получать ни вооружение, ни пополнения людьми и лошадьми. Максимум неделю он ещё смог бы держаться на оборонительных позициях, до тех пор, пока 350 орудий франко-прусской группировки не перемололи бы его войска в труху.

А что же далее? А далее — настоящий и бесславный конец войне и полная капитуляция. Столица оккупирована. Захвачен и Сенат, и Генеральный штаб, да и сам государь в придачу. И, следовательно, никаких таких длительных переговоров о мире не было бы и в помине. А заодно уж и сидеть два месяца в обгоревшей Москве Наполеону не было бы ни малейшей нужды. Он спокойненько ограбил бы её дочиста и, разогнав за пару недель остатки нашей армии по окрестным лесам, без какого-либо напряжения вывез бы в Париж все захваченные им трофеи, при этом сохранив свою армию в полном составе. Ведь ехать назад ему пришлось бы не лютой и ранней зимой, а тёплой и обильной на урожай осенью! Далее, оставив сильные гарнизоны по линии С.Петербург, Новгород, Витебск, Смоленск, Калуга, Гомель, Наполеон легко контролировал бы обезглавленную Россию, даже находясь в Париже. И надо помнить всем и каждому, что именно П.Х. Витгенштейн, он один, смог переломить ход истории, грозивший безусловной потерей России своего суверенитета и самобытности.

Но я рассказал вам только о начале той череды блестящих военных подвигов, которые совершил наш незаслуженно забытый герой. Я продолжу своё повествование дальше, и вы, дорогие читатели, прямо сейчас и окончательно убедитесь в моей правоте.

Бросим беглый взгляд на качество и количество того пополнения, которое получил корпус Витгенштейна из Петербурга. На помощь ему от С.-Петербургской и Новгородской губерний было собрано два отряда. Один, под командованием тайного советника Бибикова, имел в своём составе 5575 человек, из которых 4000 были ратниками, т.е. простыми крестьянами. Правда, впоследствии к нему присоединились два конных эскадрона. Второй отряд имел в своём составе около 7000 воинов, большинство из которых также не имело никакого боевого опыта. Иными словами, 1-й корпус лишь возместил свои потери, понесённые в предыдущих битвах, но сильно потерял в общей выучке и качестве личного состава. И тем не менее Витгенштейн решается штурмовать практически неприступный Полоцк. Задача была практически невыполнимая, и я полагаю, что он отважился на штурм, только видя величайший духовный подъём, царивший в войсках и подходящих подкреплениях. К тому же по другому (левому) берегу Двины приближались войска Ф.Ф. Штейнгеля.

Преодолев под осенними ливнями, по непролазной грязи примерно по 15-25 вёрст полей и болот, наши войска заняли позиции вокруг города. Первым 7 октября атаку начал Штейнгель. Битва у села Болонии была непродолжительной. Противник вскоре дрогнул и начал отступать в сторону города. Видя, что удача сопутствует нашему оружию, в атаку пошли войска графа Витгенштейна. Атакуя одновременно с северо-запада и с северо-востока, уже к вечеру этого дня они загнали французов и прусаков в стены города. Но впереди было самое сложное — форсирование реки Полоты и штурм городских укреплений.

И здесь нашим командующим было проявлено подлинное военное мастерство. Поставив пушки у самого берега реки, Витгенштейн приказал стрелять по городу раскалёнными ядрами. В результате возникшего вскоре пожара и начавшейся паники небольшому отряду добровольцев (раньше их называли «охотниками») удалось пробраться к городским воротам и взорвать заграждения, преграждающие дорогу через мост. После такой смелой вылазки начался собственно и сам ночной штурм, который завершился нашей полной и решительной победой. Правда, в ту ночь генералу Штейнгелю поучаствовать в этой победе не удалось, поскольку хлынувшие в его сторону толпы убегающих из города французов заставили срочно перейти от наступления к обороне.