Книга Леди-цыганка - Ширли Басби

Но даже Пьер одобрил Джейсона, когда он покидал гостиницу на следующее утро. Отличный шерстяной сюртук бутылочно-зеленого цвета облегал его грудь и плечи, темно-желтые бриджи подчеркивали силу длинных ног, а сверкающие черные сапоги свидетельствовали об усердии слуги, поддерживающего в идеальном порядке обувь хозяина. Маленький стек в его руке вызвал оживление, дам, а великолепный черный скакун – завистливые взгляды представителей сильного пола. В ожидании начала охоты-все собрались на широкой площадке перед домом Браунли. Элизабет Маркхэм не сводила с него глаз.

Стояло прекрасное утро, воздух был чист и прозрачен, маленькие клочья тумана уплывали куда-то за холмы. Лошади пританцовывали, их дыхание подымалось в морозном воздухе, громкий, заливистый лай охотничьих собак разносился по всей округе.

Джейсон радовался и морозному утру, и предстоящей скачке, и возможности встретиться с обворожительной вдовушкой.

Он заметил ее взгляды и решил подъехать сейчас, пока собаки не взяли след и не начался гон. Но не успел: свора взяла след, и всадники устремились за лающими собаками. Джейсон потерял Элизабет из вида, но внезапно она возникла совсем рядом и, бросив вызывающий взгляд в его сторону, помчалась бок о бок с ним на серой красивой кобыле.

Сам смелый наездник, он был восхищен мастерством, с которым Элизабет взяла препятствие в виде каменной стены, которую предпочли избежать другие всадники. Джейсон тоже не стал посылать коня через препятствие, зная, что его черный повредил переднюю ногу, перепрыгивая деревянную изгородь несколько миль назад. Ворота впереди были широко распахнуты, и не стоило рисковать им без необходимости. И все-таки через некоторое время он увидел, что его жеребец начал прихрамывать.

Свернув в сторону от всей группы, Джейсон направил черного к дороге, ведущей обратно в гостиницу. Он недалеко отъехал, когда сзади застучали лошадиные копыта, – так и есть, обернувшись, он увидел Элизабет.

Ее зеленое бархатное платье для верховой езды было сшито в военном стиле, смешная маленькая шапочка чудом держалась на блестящих локонах. С приветливой улыбкой Элизабет догнала его и придержала свою лошадь.

– Как жаль, что так получилось, – сказала она, – ты пропустишь момент, когда затравят лис.

– Надеюсь, это не последняя охота, – улыбнулся он в ответ. – К тому же я не англичанин и не получу удовольствия, глядя на то, как собаки будут рвать на куски лису.

– О, не надо. Не верю, что у тебя в жилах вода и ты боишься вида крови.

Ее презрительное замечание задело Джейсона, но он только вежливо поклонился и кротко произнес:

– Как скажете, мадам!

Мадам встревожилась и уже ласково замурлыкала:

– Прости, это было невежливо с моей стороны. Матушка всегда говорит, что я слишком развязна, даже для вдовы. Мне надо сдерживать свой язык.

– Как скажете, мадам!

– Мне бы хотелось услышать от вас что-нибудь более интересное, чем это «как скажете, мадам».

Джейсон посмотрел на нее оценивающим взглядом: манящая грудь, тонкая талия, округлые бедра… Чувствуя этот раздевающий взгляд, она покраснела, румянец украсил ее прелестное лицо, и Джейсон услышал ее призыв.

– Что вы хотите от меня услышать? Ведь это вы поехали за мной и начали этот разговор.

– Я не знала, что вы предпочитаете одиночество. Простите, если помешала. Пожалуй, мне надо вернуться к остальным.

И она начала поворачивать свою лошадь. Тонкая крепкая рука Джейсона быстро схватила поводья, затем она почувствовала, что летит по воздуху, и в следующий момент оказалась рядом с ним. Он прижал ее к груди, овладел ее губами и, не давая ей опомниться, терзал корсаж зеленого бархатного платья. Больше всего Элизабет не хотелось отрываться от его сильного тела, опытных рук, но мысль о том, что их могут увидеть на этой лесной дороге, заставила ее неохотно сопротивляться.

Не обращая внимания на эти усилия, Джейсон пробормотал около ее губ.

– Тихо, тихо, моя радость. Я знаю, что здесь не место, но ты слишком соблазнительна. – И слегка куснул ее за ушко. – Скажи, когда и где мы сможем быть вместе?

Элизабет, терзаемая охватившим ее желанием и злобой за такое бесцеремонное обращение, уже открыла рот, приготовившись к очередной резкости, но он ее опередил:

– Не торопись, не стоит, или я посажу тебя сейчас обратно в седло и уеду. Ты вернешься к друзьям, но между нами все будет кончено. Раз и навсегда.

Воспоминание о том, что чувствовала она в библиотеке, напомнило о себе, и Элизабет буквально выдохнула:

– Мне говорили, что хозяин в «Лисице» – надежный человек.

Гостиница? Почему бы и нет! Кивнув, Джейсон посадил ее в седло, и они бок о бок поехали в гостиницу.

Гостиная у него на этаже была выдержана в мягких гонах – горчичного цвета ковры, кремовые шторы на окнах. У горящего камина – два кожаных кресла, столик времен королевы Анны. Около окна стояла голубая кушетка, куда томно опустилась Элизабет, поглощенная своим спутником, и только им.

Налив в бокалы теплого вина, он молча протянул ей один с такой интимной улыбкой, что она испугалась, как бы он не услышал стука ее сердца. Чуть потрескивал огонь в камине. Джейсон, развалившись в одном из кресел, протянул к нему длинные ноги. Нервничая, так как молчание затягивалось, Элизабет смотрела на него.

Женщины! Почему им так нравятся эти игры на пути к постели? Как он устал от них! Поставив свой бокал на каминную полку, он поднялся и пошел через комнату к Элизабет. Вынув бокал из ее враз онемевших пальцев, с ленивой улыбкой, от которой у него на правой щеке появилась ямка, он прошелся по ней длинным требовательным взглядом. Потом закрыл рот поцелуем, и Элизабет наконец нетерпеливо прижалась к нему.

События на кушетке развивались по восходящей линии. Жар желаний стремительно возрастал. Жакет полетел на пол, блузка расстегнулась, предоставив его ласкам упругую грудь с бледными сосками. Жадные руки, исследуя ее напряженное от желания тело, требовательно подняли вверх юбку, она со стоном выгнулась навстречу и получила то, что хотела. Он вошел в нее с такой силой, что она вскрикнула, потом, поддаваясь порыву, встречала каждое его движение с такой же страстью. Подняв Элизабет до пика полного наслаждения, он оставил ее ослабевшей и опустошенной.

В комнате наступило молчание, пока Джейсон не прервал его мягкой усмешкой:

– Разве это возбуждает меньше, чем стая гончих, раздирающих одну маленькую лисицу?

Позже он признался, что это были грубые слова, что она права в тех обвинениях, которые бросала ему в лицо. Но желанием поддразнить ее, и даже обидеть, он добивался сразу двух целей – избавлялся от вопросов, которые могли вытянуть у него информацию, и вынудил ее быстро покинуть его комнату. Взбешенная Элизабет вылетела от него, едва приведя в порядок одежду. Джейсон с трудом удерживал клокотавший в горле смех, глядя на ее ярость. Когда она исчезла, он с улыбкой покачал головой. Черт побери, он не собирается извиняться перед любой женщиной, если берет то, что ему предлагают. А Элизабет относится к этому слишком серьезно.