Книга Сталин. Личная жизнь - Лилли Маркоу

Двадцать восьмого февраля родилась Светлана. «Недавно я родила Вам внучку, очень хорошую девочку, которую звать Светланой», – написала Надя свекрови 14 апреля 1926 года. Затем в ее письме следуют уже ставшие привычными слова о том, что Иосиф очень занят, а также о том, что он утомлен и болен.

У Сталина и в самом деле болела нога, а еще он страдал от суставного ревматизма руки. Именно поэтому он во второй половине 1920-х годов очень часто находился в отпуске. Он лечил недуги, «заработанные» им в тюрьмах, в ссылках и на фронтах гражданской войны. В июле 1925 года он поехал в Сочи. Его жена, всегда сопровождавшая Иосифа в поездках, отправилась туда вместе с ним. «Я выздоравливаю, – написал Сталин Молотову 1 августа 1925 года. – Мацестинские воды (около Сочи) хороши против склероза, переработки нервов, расширения сердца, ишиаса, подагры, ревматизма». В мае и в сентябре 1926 года он снова ездил в Сочи. В своей переписке с Молотовым – посвященной исключительно политическим вопросам – он упоминал о своих проблемах со здоровьем. «Понемногу поправляюсь, но рука еще болит». В июле 1927 года он снова уехал лечиться. «Болен, лежу и потому пишу коротко»[162]. Его физические страдания не мешали ему работать и – в первую очередь – бороться за право стать преемником Ленина. Он работал и вел внутрипартийную борьбу даже тогда, когда находился на отдыхе в Сочи или – гораздо чаще – на своей даче в Зубалово.

На этой даче, залитой солнцем и всегда полной гостей, царило радостное настроение. Там почти непрерывно шумели дети, а Сталин вел классическую жизнь главы семейства. Позднее, после смерти Нади, эта дача станет местом отдыха детей и близких родственников Аллилуевых. В Зубалово родители Нади имели каждый по своей комнате. Сталин относился к ним с уважением до самой их смерти, хотя после 1937 года он всячески старался с ними больше не встречаться. В двадцатые же годы они частенько собирались семьями все вместе – в частности, обедали вместе за столом, поставленным на полянке в лесу. Они также все вместе отмечали дни рождения. Близкие Сталина в те времена представляли собой счастливую семью, окруженную друзьями: именно такой образ Иосифа и Надежды как супругов остался от первых лет их совместной жизни.

В число приближенных Сталина – то есть тех, с кем он регулярно общался, – в те времена входили Авель Енукидзе (друг юности Сталина, проведенной в Грузии, и крестный отец Нади), Молотов, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян и семьи Сванидзе и Аллилуевы. С течением времени к ближайшему окружению Сталина присоединились и другие его товарищи: Каганович, Бухарин, Киров. Иногда у него в гостях бывал и легендарный командир красной конницы Семен Буденный – он приходил к ним со своей гармонью. За столом Сталин всегда сажал справа от себя своего тестя. Надя иногда захаживала в гости к женам соратников Сталина, не считая их, однако, своими настоящими подругами, – к Полине Семеновне Жемчужиной (жене Молотова, которой она, пожалуй, отдавала предпочтение), Доре Моисеевне Хазан (жене Андреева), Марии Марковне Каганович, Эстер Исаевне Гурвич (второй жене Бухарина). «Я в Москве решительно ни с кем не имею дела, – написала Надя Марии Сванидзе в 1926 году. – Иногда даже странно: за столько лет не иметь приятелей близких, но это, очевидно, зависит от характера. Причем странно: ближе чувствую себя с людьми беспартийными, женщинами, конечно. Это объясняется тем, что эта публика проще, конечно»[163].

В первой половине 1920-х годов, когда брак с Надеждой был вроде бы еще прочным, Сталин находил время и вкус для обустройства дачи в Зубалово, хотя и был очень занят политическими делами (а именно укреплением Советской и своей собственной власти). Он распорядился срубить деревья, окружавшие дом, чтобы в него попадало побольше солнечного света. Он также переоборудовал это старинное здание в современный и комфортабельный дом. Второй этаж предназначался для него самого и его жены; дети, родственники и гости размещались на первом этаже. Березовые рощицы и отдельные березы, птичий двор, ульи, кусты малины, земляника – все это придавало даче деревенский шарм благодаря неустанным усилиям ее хозяина[164]. Это был безопасный и безмятежный маленький мирок, праздное времяпрепровождение в котором чередовалось с неутомительным трудом: сбор грибов и фруктов, сенокос, прополка сорняков. Сталин – хотя и не очень умело, но, в общем-то, с удовольствием – выполнял работу садовника. Надя оборудовала игровую площадку для детей – лужайку с качелями и маленькой хижиной. Сталин установил бильярдный стол. Он обожал играть на бильярде, причем чаще всего брал себе в соперники своего шурина Павла – чтобы наверняка выиграть[165]. Однако бо́льшую часть времени – даже в отпуске – он посвящал чтению и работе. Тем не менее, оставаясь в глубине души грузином, он любил часами просиживать за столом со своими гостями. Именно на этой даче он со временем станет решать судьбу страны, избавляясь от своих идейных противников, вырабатывая политическую линию партии, интригуя… Это тоже была нелегкая работа. Он вообще-то никогда по-настоящему не был в отпуске, и даже само понятие «отдых» было ему чуждо.

В 1920-е годы все в окружении Сталина обращались друг к другу на «ты». Его близкие люди проводили вечера и выходные дни вместе – то дома у одних из них, то дома у других. В их среде не существовало никакой иерархии и тем более не было лести и услужливости. Каждый говорил то, что думает, иногда даже громогласно.

Еще даже не приступив к учебе, Надежда уже была постоянно занята. Ее работа в журнале, общественная деятельность и забота о муже почти не давали ей возможности общаться со своими детьми. Она также выполняла работу для своего мужа, которого все еще любила всей душой: печатала на машинке его статьи. Кроме того, именно она заведовала скромным семейным бюджетом в первые годы совместной жизни с Иосифом. Они с мужем тогда не могли позволить себе никаких излишеств и уж тем более роскоши. Прислуга появилась у них позднее, во второй половине 1920-х годов.

Хотя со временем их стала окружать роскошь, Надя продолжала вести очень скромный образ жизни. Она отказалась от предоставленного ей автомобиля с шофером и предпочитала ездить в битком набитом общественном транспорте. Одевалась она очень просто. Немногие из тех, с кем ей доводилось общаться, знали, что она – жена Сталина. Она неизменно отказывалась от роли «первой леди» страны. Надя не взяла себе фамилию мужа, сохранив свою девичью фамилию. Самоуверенная, сдержанная, замкнутая, она одним людям нравилась, а у других вызывала желание держаться от нее подальше. В первой половине 1920-х годов, как дружно свидетельствовали все очевидцы, Надя испытывала к своему мужу глубокую любовь и иногда терзалась ревностью. Сталин тоже любил ее, хотя и в своеобразной манере. Он хранил верность своей жене, хотя порой не оставался равнодушным к чарам некоторых женщин[166].