Книга Сталин. Личная жизнь - Лилли Маркоу

Ленин потребовал, чтобы данное письмо хранилось в тайне: только Крупской было разрешено вскрыть его после смерти вождя. Лидия Фотиева, однако, проинформировала Сталина и других членов Политбюро о содержании данного письма. О нем знала и Надежда Аллилуева. Что думала она обо всем этом? Какой отклик вызвало у нее мнение Ленина о ее муже? Об этом никто никогда не узнает.

«Письмо к съезду» было прочитано делегатам XIII съезда партии в мае 1924 года. Оно произвело на них сильное впечатление, но они, тем не менее, выдвинули предложение оставить Сталина на посту Генерального секретаря при условии исправления им своих недостатков. Сталин сам предложил снять его с этого поста. Все – в том числе Троцкий, Каменев и Зиновьев – с этим предложением не согласились.

Ко всему вышеизложенному добавился еще конфликт личного характера. Двадцать второго декабря 1922 года Сталин, назначенный с 18 декабря ответственным за соблюдение Лениным предписанного врачами режима, грубо упрекнул Крупскую за то, что она позволила своему мужу «переутомить себя» написанием нескольких писем, и пригрозил, что вызовет ее на заседание Центрального Комитета партии. На следующий день Крупская рассказала о данном инциденте Каменеву, а затем – но лишь 5 марта 1923 года – и Ленину. Ленин, разволновавшись, немедленно написал Сталину: «Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но тем не менее этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву […]. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением, Ленин». Сталин сразу же написал от руки ответное письмо, которое передал Ленину через Володичеву. «Т. Ленин! Недель пять назад я имел беседу с тов. Н. Конст., которую я считаю не только Вашей женой, но и моим старым партийным товарищем, и сказал ей (по телефону) прибл. следующее: “врачи запретили давать Ильичу полит. информацию, считая такой режим важнейшим средством вылечить его. Между тем Вы, Н. К., оказывается, нарушаете этот режим. Нельзя играть жизнью Ильича” и пр. Я не считаю, что в этих словах можно усмотреть что-либо грубое или непозволительное, предприн. “против” Вас, ибо никаких других целей, кроме цели быстрейшего В. выздоровления, я не преследовал. Более того, я считал своим долгом смотреть за тем, чтобы режим проводился. Мои объяснения с Н. К. подтвердили, что ничего, кроме пустых недоразум., не было тут, да и не могло быть. Впрочем, если Вы считаете, что для сохранения “отношений” я должен “взять назад” сказанные выше слова, я их могу взять назад, отказываясь, однако, понять, в чем тут дело, где моя “вина” и чего, собственно, от меня хотят. И. Сталин»[158].

После приступа, случившегося с Лениным 10 марта 1923 года, он уже не мог ни диктовать записки, ни слушать, как ему читают письма и сообщения. Поэтому вряд ли он узнал, что ему ответил Сталин.

Летом и осенью 1923 года состояние его здоровья было чуть-чуть получше: он даже стал осторожно прохаживаться по своей комнате, опираясь на трость, и общаться при помощи мимики и жестов. Восемнадцатого октября он ненадолго приехал в Кремль и зашел там в свою квартиру. На следующий день он отправился в свой кабинет в Совнаркоме и затем совершил прощальную прогулку по Москве, после чего – сильно уставший – вернулся в Горки. В последние месяцы своей жизни он общался лишь с немногими людьми. Он принял своего брата Дмитрия, но отказался встретиться с Бухариным. Некоторым членам Политбюро и правительства разрешили увидеть его лишь издалека. Сталин и Троцкий тоже больше не пытались утомлять его своим присутствием[159].

Ленин умер 21 января 1924 года.

Историки очень много рассуждали по поводу того, стал ли Ленин в конце своей жизни врагом Сталина. Помимо того факта, что Ленин в период своего конфликта со Сталиным был болен – а значит, в той или иной степени становился жертвой резких перемен настроения, – следует отметить, что это была отнюдь не первая его распря со Сталиным. Случались у него распри и с другими приближенными к нему людьми – такими, как Зиновьев, Каменев и, конечно же, Троцкий. Политические разногласия с соратниками возникали у Ленина на протяжении всей его жизни. Могла ли ссора, возникшая между Сталиным и Лениным незадолго до смерти последнего, перечеркнуть их многолетнее тесное сотрудничество? По моему мнению, Ленин упрекал Сталина лишь за некоторые черты его характера, а не за политические ошибки. Что касается Сталина, то, несмотря на его критику в адрес Ленина и на ссору с ним незадолго до смерти вождя, его привязанность к этому руководителю и восхищение им были очень сильными. Как подтверждение его преданности Ленину, на стене его кабинета всегда висел портрет Владимира Ильича, над которым круглые сутки горела лампа. В другой комнате стоял бюст Ленина. Сталин всегда брал этот бюст с собой, когда отправлялся в отпуск[160]. Можно, конечно же, счесть, что все это было лишь показухой и имело исключительно тактический характер. Можно также предположить, что он создал культ Ленина, чтобы благодаря ему укрепить свою собственную власть. Однако лично я думаю, что с течением времени Сталин стал искренним по отношению к памяти о человеке, которому он был в значительной степени обязан своей успешной карьерой в партии.

Глава V. Между политическими победами и семейными невзгодами

Обычная семья

После смерти Ленина Надежда Аллилуева ушла из секретариата Совета Народных Комиссаров и работала в течение некоторого времени в редакции журнала «Революция и культура», являвшегося приложением к газете «Правда». Она работала там до 1929 года, когда начала учиться в недавно созданной Промышленной академии на факультете искусственного волокна. Хотя Надя теперь уже не занималась своими детьми непосредственно, она пыталась любой ценой создать уютную семейную атмосферу для Сталина. Она при этом еще больше разрывалась между чувством семейного долга, необходимостью работать и желанием получить профессиональное образование, наличия которого требовали от нее новые реалии жизни. «Я очень жалею, что связала себя новыми семейными узами, – написала она 11 января 1926 года, когда была уже беременна Светланой, Марии Сванидзе – бывшей свояченице Сталина, ставшей ее хорошей подругой. – В наше время это не очень легко, т. к. вообще страшно много новых предрассудков. Если ты не работаешь – то уже “баба”. Хотя, может быть, не делаешь этого, потому что считаешь работу без квалификации просто не оправдывающей себя интересом к ней. А теперь, особенно когда я займусь семьей, думать о квалификации не приходится. […] Вы даже не представляете, как тяжело работать для заработка, выполняя любую работу. Нужно обязательно иметь специальность, которая дает возможность не быть ни у кого на побегушках, как это обыкновенно бывает в секретарской работе»[161]. Тот факт, что она являлась женой Сталина, не давал ей никаких привилегий. Ей следовало самой делать себе карьеру.